Прибытие А.П. Береста к новому месту службы датированно приказом по политическому отделу 150 стрелковой дивизии за №01 от 12 января 1945 года:"Берест Алексей Прокофьевич, младший лейтенант, прибывший из резерва политотдела 3 ударной армии, допускается заместителем командира по политчасти 3 стрелкового батальона 756 стрелкового полка вместо младшего лейтенанта Шангина, эвакуированого в госпиталь по болезни 3 января 1945 года".
     16 января 1945 года приказом по 756 стрелковому полку за №014 командир полка полковник Ф.М. Зинченко подтвердил назначение его на должность заместителя коамандира 3 стрелкового батальона по политчасти. В книге учета офицерского состава 756 стрелкового полка дата рождения А.П. Береста записана - 29 августа 1919 года. как видим путаница с датой его рождения продолжается.
     В состав 3 ударной армии фронтовая судьба начала сводить в свои ряды многих участников штурма Берлина и Рейхстага. Осенью 1943 года в район Великих Лук была переброшена 150 стрелковая дивизия. В это время в 756 стрелковом полку командовал ротой Степан Неустроев, батальон которого полтора года спустя был на острие штурма Рейхстага. в Берлинской операции 150 стрелковой дивизией командовал генерал-майор В.М. Шатилов, а 756 стрелковым полком - полковник Ф.М. Зинченко.
     В конце 1944 года 3 ударная армия была передислоцирована на 1 Белорусский фронт под Варшаву. В середине февраля 1945 года 79 стрелковому корпусу, в состав которого входила 150 стрелковая дивизия, пришлось вступить в ожесточенное сражение с вражеской группировкой,которая пыталась вырваться из окружения.Наиболее сильные бои разгорелись в районе городка Радовнитца, на участке 150 стрелковой дивизии где первыми вступили в бой батальоны 756 стрелкового полка. Самое суровое испытание выпало на долю батальона Неустроева. Его бойцы столкнулись с гитлеровцамив лесном массиве. Вести прицельный огонь в таких условиях невозможно, поэтому пришлось ввязаться с противником в рукопашную схватку. Прекрасно проявили себя в этом бою начальник штаба батальона старший лейтенант Кузьма Гусев и замполит батальона младший лейтенант Алексей Берест. Через два месяца они будут играть важную роль пр и штурме Рейхстага. Несколько слов о них.
     Кузьма Гусев до войны жил в Подмосковье и работал на заводе "Электросталь". Боевую биографию имел богатейшую: оборонял Могилев. участвовал в битве под Москвой, прорывал блокаду Ленинграда, прошел с боями всю Прибалтику. несколько раз выходил из окружения. Был тяжело ранен и снова вернулся на фронт.
     Замполита батальона Алексея Береста природа не обидела. Он был высокого роста - 190 сантиметров, плечистый, ладно скроенный, всегда подтянутый и невозмутимый. Силой обладал богатырской. Он легко поднимал несколько человек. Береста знал и любил весь полк. Очень он был примечательным как внешностью, так и боевыми делами, отвагой и храбростью. В бою всегда оказывался в первом эшелоне и в случае необходимости действовал как заправский командир.
     Бой под Радовнитцей продолжался без перерыва пять часов. К вечеру 16 февраля рвавшаяся на запад колонна гитлеровцев была разгромлена. Далее был 12-суточный бросок на север, бои в Восточной Померании и выход к Балтийскому морю.
     В феврале 1945 года в военной судьбе Береста произошло два важных события: присвоение очередного воинского звания и получение первой боевой награды.
     В приказе по войскам 3 ударной армии №0120 от 10 февраля 1945 года значится: "присвоить воинские звания: Берест Алексею Прокофьевичу - младшему лейтенанту, находящемуся в распоряжении политотдела армии - лейтенант".
     21 февраля 1945 года А.П. Берест был представлен к награждению орденом "Красная звезда". В наградном листе записано: "Младший лейтенант Берест во время боя по ликвидации немецко-фашистских войск Шнейдемюльской группировки в феврале 1945 года проявил себя храбрым и мужественным офицером. Во время яростных контратак противника тов. Берест находился там, где требовалось вдохновлять бойцов на стойкость в отражении атак противника и уничтожении его. Активно помогал командирам стрелковых рот решать задачу в указанном бою. Достоин награждения орденом "Красная Звезда".
     Приказ о награждении его этим орденом по войскам 3 ударной армии состоялся 18 марта 1945 года за №031.
     8 апреля 1945 года 150 стрелковая дивизия получила задачу двигаться в направлении на Берлин. В середине апреля дивизия начала переправу через Одер, чтобы занять позицию на Кюстренском плацдарме.
     Берлинская операция началась 16 апреля 1945 года и по плану должна была закончиться 25 апреля, но растянулась на две недели. На пути 150 стрелковой дивизии естественной преградой стал канал Фринляндер— Штром. Сходу канал преодолеть не удалось. Город Кунерсдорф, который должны были взять еще накануне, находился в двух километрах от канала и был хорошо укреплен.
     По приказу Зинченко 18 апреля 1945 года в 8.30 утра с первыми залпами артиллерии и под прикрытием ее огневой мощи группа саперов и специально выделенных бойцов переправилась через водную преграду. Вторая такая же группа осталась на нашем берегу. По общей команде обе группы начали валить деревья с таким расчетом, чтобы их вершины крепко сплелись посередине преграды. По этим импровизированным мосткам батальон Неустроева и другие подразделения перебрались на другой берег. Дальше был кровопролитный бой. Кунерсдорф — взят. Командир 79 стрелкового корпуса генерал-лейтенант Переверткин ввел в действие свежую 207 стрелковую дивизию, которая, пройдя через боевые порядки 756 стрелкового полка, продолжила движение вперед к третьей, последней полосе обороны противни¬ка, прикрывающей подступы к Берлину.
     Командарм 3 ударной армии получил от Жукова телеграмму, которая категорически приказывала, чтобы утром 21 апреля войска фронта ворвались в пределы Большого Берлина. Во исполнение этого приказа войска армии наступали безостановочно всю ночь, не ввязываясь в бои за населенные пункты и узлы сопротивления. Утром 21 апреля, перерезав Берлинскую окружную автостраду, войска подошли к северо-восточной окраине города, однако, ворвавшись на улицы, пристрелянные и перегороженные баррика¬дами, танковые группировки столкнулись с проблемой уличных боев. Наши танки начали расстреливаться в упор бронебойными фаустпатронами. Об¬щие потери 1 Белорусского фронта с середины апреля по начало мая составили около 180 тысяч человек убитыми и ранеными. По сравнению с другими участниками операции суточные потери у Жукова в 1,6 раза больше, чем у Конева, и в три раза больше, чем у Рокоссовского. И это при общем, имевшемся у маршала Жукова превосходстве над противником в силах в три-четыре раза. 1 БФ в Берлинской операции был на главном направлении.
     Дойдя до Берлинских окраин, 150 стрелковая дивизия была обескровлена настолько, что дальше двигаться не могла, и выведена во второй эшелон для пополнения. В 756 стрелковом полку сильно обескровленный 3 батальон Неустроева, где служил А.П. Берест, пополнился остатками 1 батальона и ему был присвоен первый порядковый номер.
     Приведем документ, касающийся лейтенанта А.П. Береста. Начальник политотдела 150 стрелковой дивизии подполковник Артюхов написал 7 апреля 1945 года представление начальнику отделения кадров политотдела 3 ударной армии: «Лейтенант Берест Алексей Прокофьевич, 1919 года рождения, в политотдел прибыл с представлением начальника политотдела 79 стрелкового корпуса на должность заместителя командира батальона по политической части и мною допущен к исполнению обязанностей заместителя командира по политической части 3 стрелкового батальона 756 стрелкового полка с 10 января 1945 года. За время работы проявил себя способным и энергичным политработником, завоевал авторитет среди личного состава. В боях по уничтожению Шнейдемюльской группировки показал себя смелым и мужественным. Прошу в должности заместителя командира 3 сб. 756 сп. утвердить». Вот и задумайтесь, уважаемый читатель, над смыслом этого послания? А.П. Берест уже четвертый месяц воюет в составе 756 стрелкового полка, распределен на должность политработника из резерва политотдела 3 ударной армии, получил боевую награду и такой странный запрос. Чем он вызван? Не тем ли, что в военно-политическом руководстве 3 ударной армии появился человек, которому Берест стал неугоден? Так, на наш взгляд, зазвенел первый звоночек пристального внимания к его персоне. Подобного рода приказы и запросы будут исходить из политотдела и командования 3 ударной армии еще не раз. Свою версию ответа на них мы выскажем. На четвертые сутки Берлинской операции маршал Жуков издал распоряжение от 20 апреля, в котором говорится: «2 гвардейской танковой армии поручается историческая задача первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично Вам (генерал-полковнику Богданову) поручаю испол¬нение. Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте задачу: не позднее 4 часов 21 апреля 1945 года любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада т. Сталину и объявления в прессе».
     Первое упоминание о Знамени Победы датируется 6 ноября 1944 года. Именно в этот день Сталин на тожественном заседании Моссовета призвал советских воинов: «Добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы». 16 апреля 1945 года состоялось совещание начальников политотделов всех армий 1 Белорусского фронта по вопросу как выполнить указание Сталина. Где и на каком объекте водружать Знамя Победы? Жуков, рассудив, что это вопрос политический, обратился в Главное политическое управление. Был получен ответ — над Рейхстагом! На этом же совещании приняли решение изготовить красные знамена своими силами и вручить их тем соединениям, чьи подразделения первыми прорвутся в район Рейхстага. Вопрос о внешнем виде оставили на усмотрение Военных советов армий. Предпочтительней шансы первыми подойти к Рейхстагу были у 3 ударной армии. Изготовили девять знамен — по числу соединений в армии. Знамя по размеру и форме напоминало Государственный флаг СССР.
     В ночь на 22 апреля от имени Военного совета армии знамена распределили между соединениями. Знамя №5 получил командир 150 стрелковой дивизии генерал-майор В.М. Шатилов. Знамя №5 было передано в 756 стрелковый полк. В штабе полка оно пробудет до занятия штурмующими отрядами Рейхстага. Тогда его доставят в Рейхстаг и водрузят под утро 1 мая 1945 года (а не 30 апреля в 14.30, как поторопились доложить Сталину) на крыше, а 2 мая в мирной обстановке перенесут уже на купол Рейхстага. Как это произошло? Узнаете, ознакомившись с содержанием нашего повествования. Все остальные восемь знамен будут забыты, в том числе и «Знамя Победы», которое находилось по приказу Жукова у танкистов Богданова.
     С 21 по 25 апреля 1945 года 150 стрелковая дивизия вела тяжелейшие уличные бои в Берлине, продвигаясь по два-три километра в сутки к центру города. Здания и улицы были приспособлены немцами для обороны. В верхних этажах домов располагались снайперы и автоматчики. В полуподвалах и первых этажах зданий находились подразделения, вооруженные гранатами и фаустпатронами. На перекрестках улиц фашисты закопали танки. Бои шли в метро, в подземных коллекторах и водосточных каналах. 25 апреля 1945 года 150 стрелковая дивизия получила задачу форсировать канал Фербандунге и далее наступать через Маобит на юг к реке Шпрее, а там возможно повернуть на восток, к центру Берлина.
     Директивой Военного совета 3 ударной армии предписывалось ускорить взятие Рейхстага. Специально оговаривалось, что командир части, подразделения, которые первыми водрузят знамя над Рейхстагом, будут представлены к присвоению звания Героя Советского Союза. Указывалось также, чтобы эту информацию довели до каждого воина. Штурмующие подразделения знали эту информацию, но что речь шла только о стяге Военного совета — никто не подозревал. Все это впоследствии стало великой путаницей, лавиной фальсификаций, обманутыми надеждами, неоправданно большими человеческими жертвами во имя «знаменного символа».
     Командир 79 стрелкового корпуса решил подстраховаться и водрузить свое корпусное знамя. Он создает из добровольцев две штурмовые группы по 20 человек в каждой и включает в состав передовых полков корпуса. Одну группу возглавил его личный адъютант майор Михаил Бондарь, а вторую — старший офицер связи Владимир Маков. Макову было поручено действовать в составе 150 стрелковой дивизии, а Бондарю — в 171 стрелковой дивизии. На группы возлагалось также ведение разведки и передача информации в штаб корпуса.
     В штабе корпуса им были вручены красные полотнища и сказано, что под Знаменем Победы надо понимать первый красный флаг, водруженный над Рейхстагом. В группе Макова знамя поручили нести Михаилу Петровичу Минину. Он также нес под гимнастеркой и флаг 136 артбригады. Вся группа была из этой бригады. 28 апреля командарм Кузнецов поставил перед корпусом Переверткина боевую задачу взять Рейхстаг.
     Батальону капитана Неустроева было приказано прорваться к мосту Мольтке-младший и не дать взорвать его. У комбата Неустроева тревогу вызывала вторая рота Антонова, недавнего выпускника училища. Поэтому во главе роты комбат решил поставить своего заместителя по политчасти лейтенанта Береста.
     Вечером того же дня немцами все же был подорван мост Мольтке, но не полностью. Немецкие саперы просчитались, и пехота имела возможность по полуразрушенным сваям проскочить на тот берег. Первыми это сделали подразделения батальона Неустроева на рассвете 29 апреля. Лейтенант Берест повел группу автоматчиков к зловещей тюрьме Маобит. Пройдя под огнем через трамвайный парк, группа Береста вышла к реке Шпрее, к мосту Мольтке-младший. Вместе с основными подразделениями первого батальона лейтенант Берест с группой перебежали на другой берег и залегли на мостовой.
     Вокруг рвались снаряды. На Береста, лежащего у самой реки, кто-то навалился. Это был младший сержант Пятницкий. Берест отчитал его и приказал ему передать по цепи бойцам, что по сигналу они атакуют белый дом, оказавшимся швейцарским посольством. Замполит подал сигнал, и солдаты стремительно бросились через набережную. Бросив гранату в подвал и нырнув в клубы дыма, Берест свалился вниз и очутился лицом к лицу с четырьмя немцами. Но следом за ним прыгнул еще один солдат, и гитлеровцы подняли руки. Пленные сообщили, что «дом Гимлера» обороняют эсэсовцы и моряки подводники, сброшенные сюда на парашютах в ночь на 28 апреля по приказу самого Гитлера. Эсэсовцы, засевшие в здании МВД, узнав, что русским удалось захватить дом напротив — посольство Швейцарии, были настороже. Когда они увидели связистов, бегущих с катушками, открыли по ним сильный огонь. Им пришлось залечь. Он приказал солдату пробраться в угловую комнату и крикнуть связистам, чтобы те привязали кабель к камню и бросили в окно. Они все так и сделали. Берест соединил его с немецким полевым телефонным аппаратом. Сразу же на другом конце провода он услышал голос полковника Зинченко: «Дом Гимлера пробовали?» — «Будем пробовать, но нас мало, поддержите артиллерией». — «Хорошо, жду от Вас донесений из «дома Гимлера».
     Известинец Эдуард Поляновский утверждал, что Берест, будучи в «доме Гимлера», составил опись картин, часть из которых попала в дом «одного маршала». Трудно сказать, занимался ли Берест описью ценного имущества в штабе Гимлера, но, вполне вероятно, он помешал «трофейщикам». «Попав в кабинет Гимлера, Алексей Берест в открытом сейфе обнаружил множество часов, предназначенных для награждения гитлеровцев, которые первыми ворвутся в Москву. Замполит принял решение эти «награды» вручить тем, кто первым ворвался в центр Берлина. Он стал раздавать часы своим солдатам. А незнакомому офицеру, оказавшемуся в помещении, то ли из вышестоящего штаба, то ли из СМЕРШа, — отказал. В ответ на протянутую руку произнес: «Это часы для тех, кто взял «дом Гимлера» и пойдет на Рейхстаг. С такими длинными руками надо стоять у церкви, там подадут». Эти слова запомнит любой и при случае отыграется.
     В ночь с 28 на 29 апреля к сражавшимся в посольском квартале бойцам Неустроева, Самсонова и группы Макова добавился батальон Давыдова. В здании швейцарского посольства разместился командный пункт Неустроева. К нему прибыл командир полка Зинченко и сообщил, что сегодня в наш полк командир дивизии передал знамя Военного совета, чтобы установить его на Рейхстаге. Он приказал Неустроеву атаковать «дом Гимлера» и ворваться в него. «Дом Гимлера» пришлось штурмовать дважды. Завязался тягучий встречный бой. Только когда подошли подразделения старшего лейтенанта Давыдова, группа Береста ворвалась в подвальное помещение. 29 апреля в помещение первого этажа «дома Гимлера» батальон Неустроева и группа Макова пробились только в 13.00. Комбат сразу же переместил свой штаб сюда. Бои в здании МВД шли весь день 29 апреля. К 6 часам утра, когда в бой вступили свежие силы 674 стрелкового полка, «дом Гимлера» удалось очистить от противника. Из канцелярии Гимлера хорошо была видна Королевская площадь, сплошь покрытая надолбами, завалами и баррикадами. В глубине ее стоял Рейхстаг. К центральному входу с колоннами вела массивная лестница с широкими ступенями. Из окон здания, обложенных кирпичом, торчали стволы пулеметов и скорострельных пушек. В парке, примыкавшем к площади, виднелись замаскированные зенитные орудия и самоходные установки «Фердинанд». Перед Рейхстагом проходил широкий канал. Под прицелом был каждый метр площади.
     Здесь же, в «доме Гимлера», Берест собрал коммунистов и комсомольцев. Он был краток, сказав, что им выпала великая честь водрузить Знамя Победы над Рейхстагом. Не было такого бойца, который не вызвался сделать это первым. Вперед вышли Пятницкий и Щербина. В руках у Пятницкого был кусок красного полотнища. Первая атака батальона Неустроева из-за шквального огня была отбита. Пришлось возвращаться по-пластунски в казематы «дома Гимлера».
     Реальную поддержку вышедшим штурмовым группам могла оказать незначительная часть нашей артиллерии — с десяток разобранных при транспортировке и снова собранных на позиции «сорокопяток», а также примерно столько же реактивных снарядов. Они были затащены солдатами в здание МВД на нижние этажи. Орудия установлены на прямую наводку, а реактивные снаряды запускались чуть ли не со стволов. Мало чем могли помочь при штурме Рейхстага танки и самоходки. При выходе на площадь они сразу же становились легкой добычей немецких артиллеристов и фаустников. Препятствием для них служила и водная преграда перед Рейхстагом — штрек, вырытый под метро и затопленный водой. Гитлеровцы передний край обороны соорудили сразу же за штреком и шквальным огнем не подпускали к нему наших бойцов, заставляя их отступать на исходную позицию в подвал «дома Гимлера». В живой силе противник мало в чем уступал нашим штурмующим частям. Вместе с гарнизоном Рейхстага его обороняли отборные части гитлеровцев общей численностью около шести тысяч человек. Сам Рейхстаг штурмовали выдвинутые в первый эшелон и оказавшиеся на острие атаки на Рейхстаг три спешно доукомплектованные батальона. Расположение штурмующих батальонов после неудачной попытки батальона Неустроева взять Рейхстаг сразу же после взятия здания МВД были следующими: в центре по направлению от «дома Гимлера» на Рейхстаг действовали батальоны 150 стрелковой дивизии Неустроева и Давыдова. На стыке между ними находилась группа Макова. Левее, со стороны швейцарского посольства — батальон из 171 стрелковой дивизии полковника Негоды, которым командовал старший лейтенант Самсонов. Здесь же находилась и вторая штурмовая группа майора Бондаря. Таким образом, три батальона и две штурмовые группы, отсутствие реальной помощи артиллерии и танков — станет ясно, почему и вторая попытка наших солдат не привела к успеху.
     Командование по соображениям престижа или другим причинам не стало ждать ночной темноты, когда с меньшими потерями можно было бы взять Рейхстаг. Примерно в 13 часов 30 апреля батальоны Неустроева и Давыдова снова пошли в атаку. Наступающие даже не успели приблизиться к «каналу», как площадь утонула в разрывах немецких снарядов и мин. Бойцы мелкими группами и в одиночку пытались двигаться вперед, но им пришлось залечь, а затем и отступать на исходную позицию. Некоторым и это не удалось сделать. Они укрылись в воронках. Третья попытка овладеть Рейхстагом результата не дала.
     В середине дня 30 апреля 1945 года в штаб 1 Белорусского фронта поступило сообщение от командующего 3 ударной армии генерал-полковника Кузнецова, что Рейхстаг взят и Красное Знамя на нем. Доклад о взятии Рейхстага быстро дошел до Москвы. Из нее поступило поздравление Сталина. Военный совет 1 Белорусского фронта издал приказ №06 — поздравление. В нем говорилось: «Войска 3 ударной армии генерал-полковника Кузнецова заняли здание Рейхстага и сегодня 30 апреля 1945 года в 14 часов 25 минут подняли на нем советский флаг» (время московское).
     Как мы уже выше сказали, в это время ни одного советского солдата в Рейхстаге не было. Ложная информация могла идти по линии политорганов, а также по ошибочным сведениям, поступающим от батальонов Неустроева и Давыдова. В дальнейшем под это время командование и подгоняло истинные события. И все-таки желаемое за действительное выдал командир 150 стрелковой дивизии генерал-майор В.М. Шатилов. Им было передано в штаб 79 стрелкового корпуса вначале по телефону, а затем и продублировано письменно: «Доношу, что в 14.25 30.04.45, сломив сопротивление противника в кварталах северо-западнее здания Рейхстага, 1/75бсп и 1/674сп штурмом овладели зданием Рейхстага и на южной его части установили Красное Знамя». (ЦАМО, ф. 3 уд. армии, оп.4306, д. 528, л. 45).
     Командир 756 стрелкового полка в 10 часов утра 30 апреля распорядился, чтобы офицер разведки капитан В.И. Кондрашов взял двух лучших разведчиков и прибыл с ними на КП. Тут им будет вручено Знамя Военного совета армии для водружения его на куполе Рейхстага. Выбраны были русский и грузин — Егоров и Кантария. По замыслу Зинченко они должны были войти в Рейхстаг вслед за первым батальоном. Командарм Кузнецов во исполнение Жуковского приказа №06 спешно подписывает собственное распоряжение о поощрении личного состава, где говорится, что «в ознаменование одержанной победы отличившихся генералов и офицеров, сержантов и красноармейцев предст¬вить к присвоению звания Героя Советского Союза и награждению орденами».
     Выполняя этот приказ, командиры штурмующих батальонов стали направлять одиночек-добровольцев с флажками к Рейхстагу. Никто из них до Рейхстага не добрался, все погибли. Отобранные знаменосцы Егоров и Кантария должны были бы находиться в боевых порядках. Но на самом деле оставались при Знамени Военного совета в штабе 756 стрелкового полка.
     30 апреля Гитлер застрелился в своем бункере. 30 апреля 1945 года в 16.30 Жуков отправил Сталину в Москву донесение, в котором говорилось, что части 3 ударной армии заняли главное здание Рейхстага и в 14.25 30 апреля 1945 года подняли на нем Советский Флаг. Потери батальона Неустроева были самыми чувствительными, поэтому командир дивизии Шатилов прислал усиление — 100 человек. Это было внушительное подкрепление к 350 человекам, имевшимся в батальоне. Из них была сформирована рота. Командиром роты был назначен сержант Съянов. Ближе к вечеру 30 апреля весть о взятии Рейхстага обнародовало и Московское радио. Эта весть разнеслась по всему миру.
     Реальный шанс у штурмующих подойти и ворваться в Рейхстаг появился только с наступлением темноты. Этот момент в Берлине наступил в 20 часов 26 минут. Тридцатиминутная артподготовка началась в 21.30 по местному времени, а в 22.00 штурм Рейхстага возобновился. В 21.00 передовой отряд батальона Неустроева и группа Макова начали выдвигаться на исходные позиции. Справа двигался батальон Давыдова, а слева — бойцы Самсонова. Фронт трех батальонов составлял около 200 метров. Водный рубеж не позволил наступающим развить стремительное наступление. На таком узком пространстве личный состав перемешивался. Все, кому удалось друг за другом по швеллерам и трубам переправиться, бегом кинулись к Рейхстагу. Маковцы в числе первых подбежали к парадному входу Рейхстага. Массивная дверь была заперта. Возле нее скопилось около взвода солдат, Маковцы успели прикрепить к стене красное знамя, врученное им в 136 артиллерийской бригаде. По времени это было 22.10-22.15. Вслед за ними начали прикреплять флажки и другие бойцы, в том числе и Кошкарбаев — командир стрелкового взвода из 674 стрелкового полка. Бойцы бревном протаранили парадную дверь. Штурмующая группа сразу же бросилась захватывать помещения первого этажа и баррикадировать выходы из бункера. В очень сложной обстановке ночного боя и в перемешанном составе командовать взялись те командиры, которые были в авангардной группе. Это были офицеры из неустроевского батальона — начальник штаба Гусев, замполит Берест, агитатор политотдела 150 стрелковой дивизии капитан Матвеев, а также капитан Маков. По их команде бойцы стали забрасывать гранатами коридоры и выходы из подземелья.
     Маков отдал команду Минину прикрепить знамя 79 стрелкового корпуса на крыше Рейхстага и в помощь им дал семь пехотинцев. Они прочесывали автоматным огнем все, что было впереди, забрасывали гранатами выходы из коридоров. На втором этаже им подоспело усиление. Достигли чердака. Через слуховое окно выбрались на крышу и к башне прикрепили знамя. Затем знамя перенесли на скульптурную группу. Это были бойцы-добровольцы из 136 артбригады: Загитов, Бобров, Лисименко, Минин. Время было 22.30-22.40 по местному времени. Маков поднялся к знамени и тут же доложил по рации в штаб 79 стрелкового корпуса о водружении знамени на Рейхстаге. Свидетелем доклада был Неустроев, а принимал сообщение начальник политотдела армии Лисицын. Неустроев перенес свой КП в Рейхстаг и решил навестить соседей. Сосед с южного депутатского подъезда — Давыдов в вестибюль Рейхстага ввел роту лейтенанта Гречишникова и взвод Кошкарбаева, а свои основные силы расположил у подножья рейхстаговской стены фронтом на юг, откуда можно было ждать контратаки. На левом фланге позицию занимал батальон Самсонова. Роты его занимали оборону вдоль северной стены Рейхстага. Примерно в 12 часов ночи (два часа ночи по московскому времени) в Рейхстаг вступили бойцы Самсонова, а часть сил попрежнему оставалась снаружи, другие соединились с неустроевцами. В их рядах была и группа майора Бондаря, которая до сих пор вела наблюдение и по рации передавала из здания швейцарского посольства разведсведения в штаб корпуса. Именно Бондаря, как офицера штаба корпуса, Минин пригласил засвидетельствовать факт водружения первого знамени на крыше Рейхстага. Поднявшись на крышу, его бойцы закрепили у задней ноги скульптуры свой собственный флаг. Некоторое временное затишье вновь взорвалось стрельбой. Это немцы, просачиваясь группами по известным только им ходам, начали перебираться наверх из подвалов. Завязались жаркие, переходящие в рукопашную, схватки.
     Далеко за полночь во время очередного затишья прибыл командир 756 стрелкового полка полковник Зинченко. Он приказал Неустроеву доложить обстановку. Полковника интересовало Знамя. Неустроев доложил, что знамен много: флажки, взводные, ротные, бригадные, корпусные установлены на Рейхстаге в расположении их позиций. «Я спрашиваю, где Знамя Военного совета армии под №5? Я же приказал начальнику разведки полка капитану Кондрашову, чтобы Знамя шло в атаку с первой ротой!» — возмущенно сказал Зинченко.
     Оказалось, что знамя осталось в штабе полка, в «доме Гимлера». Зинченко позвонил начальнику штаба полка А.Г. Казакову и приказал ему немедленно организовать доставку Знамени в Рейхстаг. Его доставили между тремя-четырьмя часами ночи разведчики Егоров и Кантария.
     Командир полка Ф.М. Зинченко поставил перед ними задачу: «Немедленно на крышу Рейхстага и установить на ней Знамя №5». Минут через двадцать Егоров и Кантария возвращаются со Знаменем. «В чем дело?» — гневно спросил полковник Зинченко. «Там темно, у нас нет фонарика, мы не нашли выход на крышу», — ответил Егоров. Зинченко гневно заговорил: «Верховное Главнокомандование Вооруженных Сил СССР от имени Коммунистической партии и всего советского народа приказало нам водрузить Знамя Победы над Берлином. Этот исторический момент наступил, а вы не нашли выход на крышу!».
     Командир 756 стрелкового полка Ф.М. Зинченко приказал комбату Неустроеву обеспечить водружение Знамени Победы над Рейхстагом. Неустроев передал это приказание своему замполиту лейтенанту A.П. Бересту, так как был абсолютно уверен, что он его выполнит успешно. «Пойдешь вместе с разведчиками и на фронтоне, над парадным подъездом привяжешь Знамя, чтобы его видно было с площади и из «дома Гимлера».
     Алексей Берест берет отделение автоматчиков Щербины и вместе с этим сопровождением, Егоровым и Кантарией со Знаменем, уходит. Тут же на втором этаже раздались автоматные очереди и разрывы гранат. Завязался бой. Из воспоминаний А.П. Береста: «Из-за артиллерийских обстрелов лестница в отдельных местах была разрушена, мы образовывали живую лестницу». Нижним был могучий Берест, ему на плечи становился один солдат. А на него другой. На крышу Рейхстага Егорова и Кантарию он вынес буквально на своих плечах. Как руководитель операции он и на крышу Рейхстага вышел первым, чтобы выяснить обстановку и обезопасить установку Знамени. Только после проверки возможности безопасной установки Знамени Победы, он разрешил разведчикам подняться на крышу Рейхстага. После установки Знамени Победы они от него, с крыши Рейхстага, Берест, Егоров и Кантария троекратно салютовали Родине о выполнении почетного задания.
     Когда Берест вернулся и доложил, что Знамя Победы установлено на самом видном месте — на бронзовой конной скульптуре на фронтоне главного подъезда, С. Неустроев спросил: «Не оторвется?» — «Сто лет простоит, мы его, знамя, к лошади ремнями привязали». — «А солдаты как?». Смеется: «Ничего. Я их на крышу за шиворот затащил».
     Как и все находящиеся в Рейхстаге, лейтенант Берест не очень разби¬рался в расположении помещений, да еще в темноте, и все же действительно вывел Егорова и Кантарию на крышу Рейхстага, но не на ту сторону, видимую начальству со стороны Королевской площади — западную сторону, где уже развивался флаг, водруженный маковцами. Знамя Победы было водружено на совершенно противоположной — восточной стороне. Там тоже над подъездом возвышался фронтон, а над ним находилась скульптура конного рыцаря Кайзера Вильгельма. С восточной стороны подходили части 5 ударной армии генерала Берзарина. С этой стороны огонь противника был намного слабее. И к исходу следующих суток, когда огонь вражеских снарядов смел с западной стороны многие доставленные сюда флаги, в том числе и тот, что водрузили маковцы, Знамя Военного совета 3 ударной армии осталось невредимым.
     Из воспоминаний дочери Алексея Береста — Ирины Алексеевны Берест: «С Кантарией я встречалась часто в Москве. Кроме неприятного осадка эти встречи ничего хорошего в душе не оставили. Он даже на встречи с фронтовыми товарищами не приходил, а все только на Красной площади под объективами камер светился, одним словом «герой». Последний раз я привезла в Москву документальный фильм К. Лаврентьева «Алексей Берест». В кинотеатре 4000 человек его смотрели стоя, но вторую часть показать не разрешили. В фильме об отце говорит немец, что своей жизнью Германия обязана таким людям как этот советский лейтенант Алексей Берест. В Германии, когда шел бой в Рейхстаге, отец с группой автоматчиков прорывался на крышу Рейхстага, чтобы водрузить там Знамя Победы. На одной из лестничных пролетов отец увидел трех мальчишек и старика. Они стояли возле группы фаустников. Солдат за спиной отца хотел их расстрелять, но отец остановил его. Старый немец стал объяснять отцу, что они не сделали ни одного выстрела. Он упал на колени и стал просить пощады. Отец отдал команду «не стрелять». В Германии нашли этих людей. Теплыми словами вспоминали они советского лейтенанта, подарившего им жизнь. Одна жительница из Москвы узнав о подвиге Алексея Береста из газет, написала мне: «приходя в церковь, я буду ставить свечи за упокой его души».
     Зинченко и его сопровождающие, в том числе Егоров и Кантария, ушли на КП полка в «дом Гимлера». В Рейхстаге остался за старшего Неустроев. С внешней стороны Рейхстага, где находился южный вход и Королевская площадь, противник обрушил ураганный артиллерийский огонь. Батальоны Давыдова и Самсонова отбивались от наступающего врага. Настоящее сражение шло у здания «Кроль-оперы». Прорваться к Рейхстагу и соединиться с его гарнизоном противнику не удалось. Атака была отбита. К этому времени основная часть батальонов Давыдова и Самсонова переместились в Рейхстаг. Прибывали и другие подразделения. Опять все перемешалось. Бойцы прикрепляли в наиболее заметных местах свои флажки. Неустроев метался по Рейхстагу, пытаясь восстановить порядок. Он позвонил Зинченко и сказал, что для обороны Рейхстага изнутри достаточно оставить один полк или усиленный батальон. Командир 79 стрелкового корпуса приказал вывести из здания Рейхстага все подразделения кроме батальона Неустроева, но его батальон был ослаблен из-за больших потерь.
     На исходе ночи 1 мая разведчики Неустроева, осматривая здание, обнаружили в стене здания дверь на первом этаже. Они открыли ее и увидели лестницу, уходящую вниз. Спустившись по ней в подвальное помещение, бойцы оказались в большом бетонном зале. И тут же попали под пулеметный огонь. Пятеро солдат были убиты сразу, а трем чудом удалось спастись. Неустроев послал новую группу разведчиков в бункер. Они захватили пленных. Из рассказа пленных стало ясно, что под Рейхстагом размещаются обширные помещения, связанные между собой многочисленными тоннелями и переходами. В них укрывалось более 1000 человек во главе с генерал-лейтенантом, комендантом Рейхстага. Они располагали большими запасами боеприпасов, продовольствия и воды. На Королевской площади снова забушевал огненный смерч. Часам к 11 ценой больших потерь фашистам все же удалось подойти к зданию «Кроль-оперы». В нем еще сопротивлялась часть немецкого гарнизона. Соединиться с.ним противнику не дали, но он основной массой сил развернулся к западному фасаду Рейхстага и открыл ураганный огонь по его парадному подъезду. Почти одновременно в самом здании гитлеровцы, стремясь вырваться из подземелья, пошли на прорыв. В трех-четырех местах это им удалось. Через образованные бреши на первом этаже ворвались солдаты и офицеры противника. В помещении первого этажа возникли пожары. Казалось, что в помещении не только сражаться, но и находиться было невозможно. На людях тлела одежда, обгорали волосы, от дыма нечем было дышать.
     Батальон Неустроева снова оказался в тяжелейшем положении. Связи не стало. Когда она заработала, Зинченко предложил Неустроеву покинуть пока Рейхстаг, переждать, когда все выгорит в нем, а потом снова войти. Но сделать это сейчас уже было невозможно. Часть рот огнем была отсечена. Приказ не передашь. Парадный подъезд также находился под жесточайшим обстрелом. Батальон оказался в огненном мешке. Решили не выходить, драться в горящем Рейхстаге. В горящих залах, на лестницах и переходах вновь завязался кровопролитный встречный бой, который продолжался весь день и часть ночи. На лестницах и в помещениях главного здания Рейхстага борьба неоднократно переходила в многочисленные рукопашные схватки.
     Жуков в своем боевом донесении №00514 Верховному, помеченному 1 мая 21.30, вообще обходит стороной вопрос «захвата» и «водружения». Он лишь констатирует «особенно упорное сопротивление противник оказывает в районе Рейхстага». О том, что со временем взятия Рейхстага его ввели в заблуждение, Жукову уже было совершенно ясно. Но отменить приказ №06 маршал не собирался. И не только потому, что принципиально не отменял своих приказов, а прежде всего потому, что товарищ Сталин не отменял своего поздравления.
     В Рейхстаге к этому времени инициатива почти полностью перешла к немцам. Был даже момент, когда у Неустроева под контролем оставалась только часть центрального зала и вестибюль. В этот трудный момент выручил капитан Ярунов. В ночь на 2 мая, собрав в свою роту человек сто, он сумел провести отряд по правому крылу через завесу огня за спину противника и внезапно ударить по врагу с тыла.

     Алексею Прокофьевичу Бересту в Рейхстаге суждено было совершить еще один подвиг. Зажатые с двух сторон гитлеровцы дрогнули и ретировались в подземелье. Преследовать их не было сил. От 450 солдат батальона Неустроева, вступивших в бой вечером 30 апреля, 180 было ранено или убито. Остальные валились с ног от усталости.
     Вдруг противник прекратил огонь. Вскоре из-за угла лестницы, ведущей в подземелье, показался белый флаг. Немцы вызывают на переговоры. Неустроев для выяснения послал Прыгунова, знавшего немецкий язык. Они действительно предложили переговоры, но выдвинули условие. Поскольку среди них переговоры будет вести генерал, то и из советской стороны должен быть генерал или, в крайнем случае, полковник. Причем полномочия он должен был иметь командующего фронтом или армией. Связываться с Зинченко или тем более с Шатиловым — командиром 150 стрелковой дивизии, просить их прибыть в Рейхстаг на переговоры, когда каждый метр Королевской площади простреливается, было нереально, а самый старший по званию капитан Неустроев. Комбат предложил лейтенанту Бересту пойти на переговоры «ПОЛКОВНИКОМ». Как мы уже отмечали, Алексей Берест был богатырского телосложения, имел манеру свободно общаться, с достоинством держаться. Все это придавало ему внушительный вид.
     Берест выпил из фляги последнюю воду, побрился, надел трофейную кожаную куртку, закрывающую лейтенантские погоны. Офицерскую фуражку заняли у капитана Матвеева, наградами поделились. Так, защищая Советскую Родину, Алексей Прокофьевич Берест стал временно полковником, представителем Командующего 3 ударной армии генерал-полковника Кузнецова на переговорах о капитуляции гарнизона Рейхстага. Сам Неустроев решил идти «адъютантом» «полковника». Переводчиком взяли Ивана Прыгунова. Его, пацана лет пятнадцати, немцы угнали в Германию на работы, теперь был освобожден. Он прошел проверку СМЕРШа и был призван в армию. Втроем, спустившись в подвал к гитлеровцам, «парламентеры», конечно, сильно рисковали. Немцы могли пристрелить в любой момент. На брустверах пулеметы, кругом автоматчики в полной боевой готовности. Встретивший их немецкий полковник на ломанном русском языке заявил, что немецкое командование готово идти на капитуляцию, но при условии, что русские солдаты будут отведены с огневых позиций: «Мы поднимемся наверх, проверим, выполнено ли наше условие и только тогда выведем гарнизон для сдачи». Берест на это ответил, что если они хотят остаться в живых, то должны сложить оружие и подняться наверх, пройти через наши боевые порядки, как положено всем военнопленным, и под дулами автоматов.
     Немецкий полковник отреагировал так, что еще неизвестно кто у кого в плену, что их в Рейхстаге больше, и снаружи подтянутся новые немецкие части и выход из Рейхстага под их прицелом. Наш «полковник» жестко и уверенно немцу ответил, чтобы он помнил, что немецкая капитуляция проходит не в Москве, а в Берлине, и что он прошел четыре года войны не для того, чтобы сдаваться: «Мы вас уничтожим!». Гитлеровец пытался выторговать свободный проход к Брандербургским воротам, но, не выдержав сурового взгляда Береста, сказал, что эти требования он доложит генералу-коменданту гарнизона Рейхстага. Ответ пообещал дать через двадцать минут. Берест твердо заявил: «Если за это время не вывесите белый флаг, то снова начнем штурм Рейхстага!».
     Далее разговор проходил в кабинете генерала-коменданта Рейхстага. В конце беседы немецкий генерал заявил, что они не сдаются, но один из вас останется с нами на всякий случай. Наш «полковник» возмущенно ответил: «Генерал! Своим честным словом Вы гарантировали парламентерам неприкосновенность». Немец снова подтвердил, что один из нас останется с ними или все. Этого генерала Берест хотел задушить голыми руками, справились бы они и с рядом стоящими эсэсовцами, но пробиться наверх, через коридоры — об этом нечего было и думать. Прыгунов изъявил желание остаться в бункере и Берест ему разрешил, а немецкого генерала строго предупредил, что за жизнь старшего лейтенанта Прыгунова он отвечает головой. Парламентеры отправились в обратный путь. Автоматы и пулеметы смотрели им в спины. Дорога оказалась длинной. Надо отдать должное Алексею Бересту — он шел ровным неторопливым шагом, высоко подняв грудь.
     Уже когда они выбрались в вестибюль, немецкий офицер, сопровождавший их, выстрелил Бересту в спину, но промахнулся. Берест рывком повернулся и разрядил в него свой пистолет. И тот час снова вспыхнула стрельба. Загорелись груды папок с бумагами, сложенные в углу зала. Дым драл горло, слезились глаза. Берест стоял за статуей Вильгельма с двумя пистолетами в руках и стрелял по выходам из подземелья, из-за которого показывались гитлеровцы. Он не заметил, что в него сверху целились. Фаустпатрон попал в статую Вильгельма, и она разлетелась вдребезги. Бронзовая рука свалилась к ногам оглушенного Алексея. Откуда-то сбоку выскочил эсэсовец. Берест нажал курки пистолетов, но обоймы их были пусты. Лейтенант схватил обломок бронзовой руки и наотмашь ударил немца. Но тут сзади еще один немец набросился на Береста. Он вывернулся, и они схватились в борьбе лицом к лицу. Берест запомнил на лице немца только покрасневший от натуги шрам. К борющимся подскочил наш боец с гранатой в руке, размахнулся и, промазав, стукнул замполита по спине так, что у него на миг потемнело в глазах. От удара граната выскользнула у него из рук и волчком завертелась у ног. Замполит мгновенно от себя оторвал цепкие руки гитлеровца, чуть приподнял и швырнул его на гранату. Она взорвалась под немцем, но ост¬рые ее осколки секанули лейтенанта по ногам. Он почувствовал, как сапоги стали наполняться кровью и, обессилев, опустился на пол. Бойцы перенесли его в приемную, уложили на диван и ушли. Берест зарядил пистолет и, превозмогая боль, на раненых ногах, снова выбрался в зал. Было уже утро 2 мая 1945 года.
     Если забыть и штурм Рейхстага, и водружение им Знамени Победы, только это одно парламентерство Береста достойно Золотой Звезды. «Да это был подвиг, — говорит его командир Степан Неустроев, — и великая заслуга Береста в том, что он сохранил жизнь солдатам не только нашим, но и немецким. Мы бы запросили тяжелые минометы и просто сожгли бы немцев. Наверное, это был первый парламентер в Берлине и один из последних во второй мировой войне».
     К этому времени к Рейхстагу прорвались и другие подразделения. Гитлеровцы вторично выбросили белый флаг и на этот раз стали группами в¬бираться наверх и сдаваться. Оберет (немецкий полковник), первый встретивший Береста в подземелье, узнал его, подошел к нему и положил свой пистолет к его ногам, хотя в этот момент у него на плечах были погоны лейтенанта. Генерала в черном мундире видно не было. Не появился и Ваня Прыгунов. Алексей расспрашивал, выходивших из подземелья немцев о нем, грозил им. Но никто не знал о судьбе русского переводчика. Берест послал в бункер солдат. Они обшарили все закоулки, но Прыгунова нигде не нашли. На площади около входа в Рейхстаг сложили убитых и накрыли брезентом. Ветер отогнул полы брезента, и в глаза Бересту бросилось знакомое лицо. Это лежал Петр Пятницкий. Замполит тяжело опустился и закрыл его лицо полой брезента. 2 мая немецкий гарнизон Берлина во главе с его комендантом генералом Вейдлингом капитулировал.
     Знаменем №5, которое стало символом Победы всего советского народа в Великой Отечественной войне, надо было бы распорядиться по-другому и по-честному. За его водружение боролись все участники штурма Рейхстага и им должна быть отнесена общая слава в этом событии, а не двум «героям» — Егорову и Кантарии, которые в штурме Рейхстага не участвовали: они были у знамени №5 на его охране в штабе 756 стрелкового полка. Обстановка в Рейхстаге в момент водружения Знамени Победы не требовала от Егорова и Кантарии особого воинского мастерства и отваги. Кроме того, за то, что они по существу не выполнили приказ командира полка Зинченко и самостоятельно не смогли водрузить знамя, их надо было бы отстранить от дальнейшего проведения этой операции. Объективно признавалось раньше и признается сейчас, что основная заслуга в непосредственном водружении Знамени Победы на Рейхстаге принадлежит заместителю командира батальона по политической части 756 стрелкового полка лейтенанту Алексею Прокофьевичу Бересту. Это благодаря его воинскому мастерству, смекалке и находчивости по полуразрушенной лестнице в темноте Берест поднял на крышу Рейхстага Егорова и Кантарию вместе со знаменем, но Героя Советского Союза ему не присвоили, и объективных причин тогда не существовало и не существует до сих пор.
     Во второй половине дня 2 мая по приказу командира 7 стрелкового корпуса Переверткина под руководством полковника Зинченко Знамя Победы было перенесено с восточной стороны крыши Рейхстага (не видно было с Королевской площади) на его купол. Знамя Победы водружено в период временного относительного затишья в здании Рейхстага в 3-4 часа ночи 1 мая 1945 года, а не в 14.25 и не в 22.50 30 апреля 1945 года, как это фальшиво, искажая исторические факты, твердила нам советская военно-политическая власть, а сейчас ее поддерживает российская власть. Логично было бы водружение Знамени Победы над Рейхстагом организовать после капитуляции немецкого гарнизона Берлина в торжественной обстановке, с парадом войск, в присутствии прессы и кинохроники.
     В большинстве публикаций об А.П. Бересте говорится, что в начале мая 1945 года его отправили перевозить репатриированных граждан в СССР, назначив начальником эшелона. Однако документального подтверждения этих сведений нет. Мы знаем, что он 2 мая получил ранение ног и, возможно, находился на лечении в госпитале, и что 7 мая был отозван в распоряжение начальника политотдела 150 стрелковой дивизии, а затем и политотдела армии.
     В приказе по войскам 3 ударной армии №0362 от 31 мая 1945 года значится: «7. Берест Алексей Прокофьевич — лейтенант, состоящий в распоряжении политотдела армии, назначается заместителем командира по политчасти 3 стрелкового батальона 756 стрелкового полка 150 стрелковой дивизии». Содержание этого приказа вызывает недоумение, и какова причина его издания? Ведь приказа об исключении А.П. Береста из списков указанного полка не было, а через два месяца его переводят в другую часть, подальше от прославленного 756 стрелкового полка. Так начинались перемещения Алексея Береста в течение трех лет по другим частям, пока не нашли статью об увольнении его совсем из армии.

О награждениях

     На столе у маршала Жукова лежали представления на многих участников штурма Рейхстага «самых первых». Просмотрев документы, где время гуляло от 14.25 до вообще никакого, а знамена прыгали по всему зданию Рейхстага, ГА. Жуков распорядился, чтобы к званию Героя Советского Союза никого не представлять, пока не будет ясности в этом вопросе, кто же все-таки действительно достоин.
     В результате, «до выяснения», приказом по войскам 1 Белорусского фронта 18 мая 1945 года всех соискателей за штурм Рейхстага наградили орденами Красного Знамени. В числе награжденных были командиры трех наступавших на Рейхстаг батальонов, бойцы двух штурмовых групп во главе с их командирами, а также разведчики группы Сорокина. Но почему среди соискателей этой награды лейтенанта Береста не было? Для военных историков и исследователей личности Алексея Береста эта позиция командования 3 ударной армии до сих пор является загадкой. Он по праву ее заслужил, исходя из вышеизложенного!
     Военное руководство 3 ударной армии, чтобы как-то себя реабилитировать перед Берестом, одним из основных участников штурма Рейхстага, приказом по войскам от 19 мая 1945 года награждает его орденом Отечественной войны 1 степени. А за что? Это — отложенная награда, хотя и повышенная на одну ступень по сравнению с первоначальным ходатайством. Судите сами, уважаемый читатель.
     Еще накануне решающего штурма Рейхстага, командир 756 стрелкового полка полковник Зинченко и его заместитель по политической части подполковник Ефимов 28 апреля 1945 года подписывают представление о награждении Береста за боевые подвиги, проявленные на подступах к Берлину, орденом Отечественной войны 2 степени, как видим, не за штурм Рейхстага. В представлении сказано: «в боях за овладение Берлином тов. Берест показал себя хорошим организатором партийно-политической работы, а также пример личной храбрости и отваги. В результате этого батальон успешно выполнял все поставленные задачи. Тов. Берест занимался вопросами доставки боеприпасов и эвакуации раненых. Во время боев находился на самых ответственных участках. Большевистским словом и личным примером увлекал бойцов на боевые подвиги. Он вместе с первой ротой форсировал канал Берлин—Шпандауэр—Шифарте и сдерживал яростные атаки врага до конца переправы батальона.
     Достоин правительственной награды — ордена Отечественной войны 2 степени».
     В заключении записано: «ДОСТОИН НАГРАЖДЕНИЯ ОРДЕНОМ КРАСНОЕ ЗНАМЯ». Этот вывод подписали: начальник политотдела 150 сд — подполковник Артюхов 30 апреля 1945 года; командир 150 сд — генерал-майор Шатилов 4 мая 1945 года; начальник политотдела 3 ударной армии полков¬ник Лисицын — 7 мая 1945 года. И несмотря на столь авторитетное и справедливое ходатайство приказом войскам 3 ударной армии №019-н от 19 мая 1945 года реальный установщик Знамени Победы на крыше Рейхстага лейтенант Берест награжден орденом Отечественной войны 1 степени. Награждение его орденом Красного Знамени в мае 1945 года отклонено по непонятной причине.
     Как бы в пику Бересту, в тот же день 19 мая 1945 года, Егоров и Кантария были награждены орденами Красного Знамени отдельным приказом по войскам 3 ударной армии. Обратите внимание, что другие участники штурма Рейхстага награждены этим орденом 18 мая 1945 года приказом по войскам 1 Белорусского фронта. Тоже вопрос? Почему в указанном приказе не было фамилии Береста рядом с фамилиями Егорова и Кантарии? Ведь они совершили один подвиг, водрузив Знамя Победы на крыше Рейхстага, и лейтенант Берест возглавлял эту операцию. Втроем с крыши Рейхстага они салютовали Родине о победе над Фашистской Германией в Великой Отечественной войне.
     На Кантарию имеется два представления. В первом — «Мелитон Варламович Кантария находился в Красной армии с 1 декабря 1944 года, в Великой Отечественной войне участвовал с 4 января 1945 года, легко ранен 15.01.45 года, наград не имел». В графе личный боевой подвиг значится: «Первым водрузил Красное знамя над Берлином». Вот так-то! Кому угождали такие начальники до сих пор неизвестно. Но дальше, во втором наградном листе, подводящем Кантарию к Герою, сплошная фальшивка: «В Красной армии — с декабря 1941 года, тогда же вступил в бой, получил три ранения (15.02.42, 01.08.42, 18.05.44), заслужил орден Красного Знамени, и вместе с Егоровым совершил подвиг — подполз к Рейхстагу, развернул Красное знамя, в 21.30 водрузил на втором этаже, а 22.00 на куполе Рейхстага». Это факт фальсификации Истории Великой Отечественной войны.

652 отдельный разведывательный артиллерийский дивизион
303 корпусной артбригады 7 стрелкового корпуса 3 ударной армии
1 августа 1945 г. — 12 июня 1946 г.

     Лейтенант Алексей Прокофьевич Берест получил 1 августа командиро¬вочное предписание, и сего же числа ему предписывалось прибыть в распоряжение начальника политотдела 303 корпусной артиллерийской бригады подполковника Рыбина для прохождения дальнейшей службы в должности парторга этого дивизиона. Из тетради учета политработников 303 карб за 1945-1946 годы узнаем, что он прибыл из 150 стрелковой дивизии, и последняя его должность в ней была парторг батальона с 17 июля. Подтверждения этого сведения в документах 150 сд не имеется. Приказ о назначении датирован 28 июля, но кто подписал и номер не указаны. Отмечено, что имел два ранения: легкое и тяжелое — 1 мая 1945 года. Похоже, что он в последний день войны получил в ноги тяжелое ранение и в мае его залечивал в госпитале, но в приказе 756 стрелкового полка это не отмечено.
     Официально лейтенант Берест приказом №03 от 13 августа 1945 года назначен парторгом дивизиона с 1 августа 1945 года. Примечательно, что в этом приказе его год рождения указан — 1920. Обратим также внимание на то, что приказ по 3 ударной армии за №088 состоялся только 11 сентября 1945 года: «Назначаю... 7. Берест Алексея Прокофьевича — лейтенанта, парторгом 652 орад 7 стрелкового корпуса».
     С началом войны с Японией Алексей Берест, как парторг дивизиона, провел митинг, на котором сказал: «Настал момент предложить Японии окончание войны и выведение своих войск из Китая, а также вернуть ту территорию, которая принадлежала нашей Родине. Нет сомнения, что Красная Армия покажет еще больший урок, нежели что был показан в 1938 году. Да здравствует героическая Красная Армия Дальнего Востока. Да здравствует наш Верховный Главнокомандующий Генералиссимус товарищ Сталин». В политотдел бригады он доложил, что настроение у людей хорошее. Люди имеют желание и спрашивают о подаче рапортов о добровольной отправке их на Дальневосточный фронт.
     В политдонесении за сентябрь 1945 года заместитель командира по политчасти 652 орад майор Бубнов отметил: «...Для обеспечения партийно-политической работы на боевых стрельбах с батареей выехал парторг диви¬зиона лейтенант Берест». В октябре 1945 года в дивизионе составлялись списки коммунистов, подлежащих демобилизации из Красной Армии. Лейтенант А.П. Берест в них не значился. В первой декаде ноября 1945 года Бересту был предоставлен отпуск с поездкой на Родину. Ехал ли он в эшелоне с репатриированными гражданами, как утверждают некоторые авторы публикаций о нем, или пассажирским поездом, на этот счет документальных сведений нет. Из архивной справки, выданной Архивом военно-медицинских документов, известно следующее: «Парторг 652 разв. арт. дивизиона лейтенант Берест Алексей Прокофьевич, 1919 года рождения, по поводу паратифа «А» и правосторонней пневмонии находился на излечении в санитарном пункте на станции Харьков (военно-санитарный контрольный пункт №6), а с 16 ноября 1945 года в эвакогоспитале №1602 г. Ростова-на-Дону (14 линия), из которого выбыл 4 января 1946 года в отпуск».
     28 декабря 1945 года военно-врачебной комиссией по статье 16-29 гр... по поводу реконвалесценции после перенесенного паратифа «А» и правосторонней пневмонии признан подлежащим увольнению в отпуск на 30 дней.
     Из анамнеза: «заболел 12.11.1945 г., жалобы на боли в груди и подреберьях; с 16.11.1945 г. появились головные боли и жидкий стул». (Основание:подлинная история болезни №5018 ЭГ 1602; запись в книге протоколов ВВК ЭГ 1602 за 28. 12.1945).
     «Мои родители, — рассказывает его дочь Ирина Алексеевна Берест, — познакомились в госпитале, куда мой отец попал в инфекционное отделение. Вероятно, он ехал с Украины, из Харькова, а в Ростове его без сознания сняли с поезда с диагнозом брюшной тиф. В госпитале посчитали, что этот офицер уже не жилец, и поместили его в мертвецкую. Ночью от холода он пришел в сознание и обнаружил себя, лежащим среди мертвых. Это было в ноябре 1945 года. В госпитале он влюбился в медицинскую сестру, которая ухаживала за отцом, Евсееву Людмилу Федоровну. Мама в 1941 году поступила в Ростове-на-Дону в техникум на судоводительское отделение, и стать штурманом речного флота ей помешала начавшаяся война. В январе 1945 года они расписались. Когда отец пришел в дом, где жила мама, моя бабушка ей говорит: «Люся, там какой-то военный ходит!», и вышла к нему. «Вам кого надо?». — «Принимай, теща, зять пришел!». — «Много вас тут таких ходит!». — «Может и много, а теперь я один!». Отец трепетно любил свою тещу, как маму. Ведь он был сиротой».
     Вот, что рассказала 4 августа 2006 года Людмила Федоровна Берест журналисту газеты «Вечерний Ростов» А. Оленеву (А.Ф. Берест умерла в январе 2008 года, так и не дождавшись присвоения мужу звания Героя Советского Союза): «Перед госпитализацией нужно было обрить все волосы, в том числе и на интимных местах. Он ни в какую: не дамся бабе, и все тут! Я стою перед ним с бритвою в руке, мы громко ругаемся, и в это время приходит мой начальник. Увидел, что Береста не переспоришь, махнул рукой: пусть, мол, лежит так. А на следующий день он сбежал! В больничном халате сел на трамвай, доехал до вокзала. Патруль снял его с поезда и привез назад. В это время его усиленно искали, а я совершенно забыла о двух стерилизаторах, поставленных кипятить на примусы. Сгорело около десятка шприцов. Мне крепко за это попало. И все из-за Береста!
     Когда стал выздоравливать, перевели его в общую палату. Пришел проверяющий: почему офицер лежит вместе с рядовыми? А Берест: никуда не пойду, и точка. Так и остался лежать в палате на двадцать человек.
     Перед выпиской раздобыл мой адрес (жила в Берберовке), отутюжил брюки, надел ордена и пришел к нам домой. Он всегда был решительным, сразу брал быка за рога. За мной тогда ухаживали два поляка из Войска Польского и еще один старшина. Но против Береста у них просто шансов не было! Алексей Берест действовал решительным натиском, как брал Рейхстаг. Тем же вечером повел меня на спектакль, который давала труппа артистов театра имени Горького. Представление шло в здании областной филармонии, так как сам театр лежал в руинах. А на следующий день потащил меня в ЗАГС. Мы сначала пошли в ЗАГС Сталинского (теперь Первомайского) района. Он находился в подвале разрушенного роддома. Там заведующая стала требовать от Береста справку из войсковой части. Берест вспылил, послал ее подальше, схватил меня за руку и потащил в другой ЗАГС, уже Пролетарского района. Там посадил меня в угол, велел ждать, а сам пошел к заведующей. Как он ее убеждал, не знаю, но там нас расписали без проволочек.
     На следующий день Берест повез молодую жену в Германию. Это была авантюра чистой воды. У меня не было ни пропуска, ни разрешения пересекать границу. В Минске мы подсели в теплушку, в которой ехали солдаты. Но на границе с Польшей нам приказали всем вылезти из вагона. С нами ехали еще четыре офицерские жены. Они вышли на перрон, а я полезла под нары, забилась в самый угол, солдаты забросали меня вещмешками. И проехала границу! А тех офицерских жен с поезда сняли. Примерно так я пересекла и польско-германскую границу: в рундуке, куда меня спрятали матросы».
     А в это время в 652 орад, получив известие, что Берест находится на лечении в госпитале, издается 15 декабря 1945 года приказ №50, города Кведлинбург: «Парторга дивизиона лейтенанта Берест, убывшего в краткосрочный отпуск и по болезни находящегося в госпитале на излечении, временно исключить из списков части». Через два дня приказом по политотделу 303 корпусной артбригады вместо лейтенанта Берест Алексея Прокофьевича допускается к исполнению обязанностей парторга 652 орад младший лейтенант Земляков Владимир Павлович. В конце января 1945 года Алексей Берест возвратился из отпуска и приступил к исполнению обязанностей парторга 652 орад. Вот как об этом говорится в приказе по дивизиону от 27 января 1945 года: «1. Сего числа полагать прибывшим из краткосрочного отпуска парторга дивизиона Берест А.П., прибывшую с ним жену Берест Людмилу Федоровну взять на продовольствие по норме №2 за личный расчет. 2. Исполняющему обязанности парторга дивизиона младшему лейтенанту Землякову В.П. дела сдать лейтенанту Берест А.П.».
     4 марта 1946 года состоялось собрание партактива 303 корпусной артиллерийской бригады, посвященное работе по проведению выборов в Верховный Совет СССР. А.П. Берест на нем был в составе президиума партактива и выступал. Приведем один абзац из его выступления и обратим внимание на критику им аморальных проступков, допускающихся отдельными коммунистами. Эту заметку сохраним в памяти, она нам пригодится в дальнейшем. «...Наши коммунисты дивизиона также провели много бесед, докладов и информации, много сделали наглядной агитации. Имели и неплохие показатели в боевой подготовке. Однако у нас имеют случаи самовольных отлучек, ведущих, как следствие, к венерическим заболеваниям. По всей вероятности наша парторганизация не все сделала для оказания помощи командиру в укреплении воинской дисциплины...». И далее тезис из постановления: «...Пьянство, моральное разложение, общение с немками, приводящее к венерическим заболеваниям, несовместимо с высоким званием члена ВКП(б)». Под постановлением также стоит подпись Береста.
     С середины апреля 1946 года наступила пора отбора кандидатов и представления их к присвоению им званий Героя Советского Союза за штурм Рейхстага и водружения на нем Знамени Победы. Сражение за Рейхстаг можно разделить на четыре этапа: 1) штурм подступов к зданию Рейхстага; 2) сражение в залах Рейхстага; 3) водружение Знамени Победы на крыше Рейхстага; 4) переговоры в бункере Рейхстага о капитуляции его гарнизона. Только замполит 1 стрелкового батальона 756 стрелкового полка Алексей Прокофьевич Берест участвовал во всех четырех этапах. Для сравнения — Егоров и Кантария под руководством Береста только водружали Знамя Победы. Казалось, что среди первых кандидатов на звание Героя Советского Союза должен бы быть и Алексей Берест. Ан, нет! Другое мнение на этот счет было у военно-политического руководства 3 ударной армии. Береста среди указанных кандидатов оно не предусматривало и посчитало необходимым, чтобы он «не выступал и не имел защитников», приказом объявить его больным венерической болезнью и на время празднования первой годовщины Победы «упрятать» А.П. Береста в «специальный» госпиталь, и не писать на него никакого представления. Не все у них вышло, как задумали, но главного «недруги» Алексея Береста достигли: в звании Героя Советского Союза ему отказали. Как развивались события? Читайте.
     А события по воплощению этого сценария в жизнь развивались следующим образом. Прежде всего, надо было найти недостатки в его партийной работе. Во второй половине апреля 1945 года с этой целью для проверки состояния партийного хозяйства в 652 орад прибывает старший инструктор политотдела майор Н. Егоренко и, естественно, находит только одни недостатки: партийное хозяйство батарей хранится в каптерках и тумбочках, от посторонних лиц не изолировано; партийное хозяйство бюро дивизиона в плохом состоянии; планы работ партийного бюро не конкретные и не целеустремленные; партийное хозяйство батарей находится в запущенном состоянии... и т.д. Все недостатки изложены на пяти стандартных листах и, как следует из акта проверки, большинство из них в ходе проверки были устранены.
     Этот акт проверки 17 апреля 1946 года докладывался начальнику политотдела 303 кабр подполковнику Рыбину, и резюме его на акте нет. Однако, 19 апреля 1946 года он же в докладе начальнику политотдела 7 стрелкового корпуса, представляя свои соображения по поводу дальнейшего использования политработников бригады, предлагал из восемнадцати человек: восемь — уволить, пять — выдвинуть на повышение и шесть — направить на учебу, среди этих шести был и Берест.
     А теперь против А.П. Береста настало время выступить «высокому начальству». В приказе войскам 3 ударной армии №209 от 23 апреля 1946 года значится: «Ниже поименованные политработники освобождаются от занимаемых должностей в связи с выбытием на длительное лечение в специальный госпиталь в результате венерического заболевания сифилисом: «...2. Берест Алексей Прокофьевич — лейтенант, парторг 652 отдельного разведывательного дивизиона 7 стрелкового корпуса». Начальник политотдела 303 кабр подполковник Рыбин на эту телеграмму-приказ 24 апреля 1945 года ответил начальнику политотдела 7 cтрелкового корпуса полковнику Бордовскому: «Доношу, что парторг 652 орад 303 корпусной артбригады лейтенант Берест Алексей Прокофьевич за период службы в бригаде никакими венерическими болезнями не болел. Находясь в отпуску в январе 1946 года, Берест заболел тифом, по поводу чего и находился в военном госпитале на излечении в г. Ростове-на-Дону. В этом же госпитале лейтенант Берест женился на медсестре, с которой прибыл в часть и живет в настоящее время. При возвращении из госпиталя лейтенант Берест представил справку из военного госпиталя о том, что он находился на излечении по поводу тифа».
     Подполковнику Рыбину пришлось повторно 8 мая 1946 года отвечать на придуманную «высоким начальством болезнь» А.П. Береста: «Доношу, что мною получен приказ об освобождении от занимаемой должности парторга 652 отдельного разведартдивизиона — лейтенанта Береста Алек¬сея Прокофьевича. В приказе указана причина освобождения, как больного венерическими болезнями. Фактически же лейтенант Берест Алексей Прокофьевич за период нахождения в артиллерийской бригаде венерическими болезнями не болел и в данный момент не болеет. Имело место в ноябре 1944 года, когда Берест А.П. болел гонореей, будучи в должности заместителя командира по политчасти 3 стрелкового батальона 756 стрелкового полка 150 стрелковой дивизии. Лечился он нелегально в ноябре месяце 1944 года у бывшего врача этого же батальона — красноармейца тов. Потапова».
     Мы проверили информацию о болезни А.П. Береста гонореей. Эти сведения не соответствуют действительности. Во-первых, в ноябре 1944 года он в 756 стрелковом полку еще не служил, а находился в резерве политуправления 1 Белорусского фронта. Во-вторых, в ноябре 1944 года красноармейца-врача Потапова в 756 стрелковом полку не было. Эти данные приводятся по документам Центрального архива Министерства обороны.
     В рассказе о военной биографии А.П. Береста мы придерживаемся хронологических данных событий, связанных с прохождением им военной службы. Накануне празднования первой годовщины Победы в Великой Отечественной войне проводился слет героев участников взятия Берлина. На него были приглашены: Кантария, Егоров, Съянов, Щербина, Зинченко, Неустроев (список приведен в порядке записей перечисленных фамилий). Обратим внимание на то, что этот список фамилий представлялся 23 апреля 1946 года, то есть в день, когда был подписан приказ о его помещении в венерический госпиталь. Естественно, в списке перечисленных участников героев взятия Берлина Берест не значился. Как ви¬дим, путь его к званию Героя Великой Отечественной войны стал зримо закрываться.
     Наоборот, «геройство» Егорова и Кантарии начало приобретать детективный вымысел. Вот, посмотрите как характеризовал начальник политотдела 150 сд полковник Голубев, представляя Егорова и Кантарию на указанный слет.
     Младший сержант Мильтон Кантария: «С первого дня Великой Отечественной войны тов. Кантария находился на фронте, беззаветно сражался за честь и свободу, и счастье своей прекрасной Грузии, за свою социалистическую Родину.
     Младшему сержанту Мильтону Кантарии и его лучшему фронтовому другу сержанту Михаилу Егорову было поручено выполнить почетную и трудную задачу — водрузить над Рейхстагом Знамя Победы. Прославленные разведчики Кантария и Егоров пробивали себе путь огнем из автоматов и гранатами. Здание Рейхстага было охвачено огнем. На каждом шагу, на ступеньках лестниц, в горящем коридоре грозила смертельная опасность. Но ничто не могло остановить Героев, они пробились на крышу Рейхстага. И вот 30 апреля 1945 года в 14.30 над поверженным Берлином развернулось Крылатое Знамя Победы, поставленное руками Советского воина Мильтона Кантария».
     «Сержант Михаил Егоров в трудные военные годы, простой смоленский паренек Михаил Егоров добровольно ушел в партизанский отряд. Там он стал ловким и смышленым разведчиком, не раз ходил на ответственные задания и всегда выполнял их точно и в срок. Этот грозный мститель отправил на тот свет не один десяток вражеских вояк. Когда Советские войска соединились с партизанами, Михаил Егоров становится бойцом Красной Армии, полковым разведчиком. В полку он сдружился с младшим сержантом Кантария, и с тех пор они неизменные участники боевых заданий по разведке.
     Последнее боевое поручение — водрузить на крыше Рейхстага Знамя Победы — было для них самым высоким и почетным. Сержант Егоров много уложил немецких солдат, пробивая себе путь на крышу здания. Он помнил только об одном — во что бы то ни стало выполнить приказ командира, и сержант Михаил Егоров с честью исполнил свой долг, Знамя Победы гордо развевалось над руинами Берлина».
     Мы оставляем эти опусы без комментария. Учитывая ранее изложенное, читатель вправе сам разобраться, что в этих характеристиках — правда и что — вымысел.

31 отдельный гвардейский батальон связи
23 гвардейской стрелковой дивизии
05 июня — 08 декабря 1946 г.

     Приказ по батальону от 5 июня 1946 года №145 г. Биденитц гласит: «Сего числа считать прибывшим для прохождения дальнейшей службы — парторгом батальона гвардии лейтенанта Берест Алексея Прокофьевича. Основание: предписание политотдела 23 гв. сд. Зачислить в списки части и на все виды довольствия».
     Позже, приказом по политотделу 303 кабр от 12 июня 1946 года №012, город Кведлинбург, констатируется: «Нижепоименованный политсостав исключить из списков политработников 303 корпусной артбригады: ... 6. Берест Алексей Прокофьевич, лейтенант, парторг 652 орад, 303 кабр, отозванного в ОК политотдела 3 ударной армии».
     Жена Алексея Прокофьевича, Людмила Федоровна, переехала к новому месту службы мужа 11 июня 1946 года и зачислена на платное до¬вольствие.
     К этому времени относится первый рапорт Береста, написанный им 15 июля 1946 года на имя члена Военного Совета 3 ударной армии генерал-майора Литвинова:
     «Товарищ генерал, я лично водрузил Знамя Победы над Рейхстагом... По вызову немецкого командования в чине полковника ходил на переговоры, где был ранен. ЗА МОИ ПОДВИГИ МЕНЯ НЕ ОЦЕНИЛИ, (выделено авт.), что я очень сейчас переживаю. Все это подтверждаю документами. Парторг 31 отд. гвард. бат. связи гвардии лейтенант Берест». Командование отреагировало на этот рапорт.
     В начальный период службы лейтенанта А.П. Береста в 31 отдельном гвардейском батальоне связи произошло важное событие в его военной службе — он все-таки был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза. Причем из-за небрежности или незнания составители наградного листа в разделе «воинское звание» Береста понизили до младшего лейтенанта.
     Приведем полностью характеристику его подвига: «Младший лейтенант Берест Алексей Прокофьевич, работал заместителем командира 1 стр. баталь¬она 756 стр. полка. В боях с немецко-фашистскими захватчиками проявил беспримерное мужество, отвагу и героизм. В жестокой битве за Берлин младший лейтекант Берест А.П. большевистским словом и личным примером создавал невиданный наступательный порыв и массовый героизм среди личного состава батальона. Он с горсткой бойцов, под огнем врага, первым форсировал реку Шпрее, тем самым обеспечил переправу батальона.
     При штурме Рейхстага, под ураганным огнем противника, Берест вместе с ротой старшего сержанта Съянова ворвались в здание Рейхстага. Вечером 1-го мая, когда более тысячи немцев, находящихся в здании Рейхстага, подожгли здание и предприняли яростные атаки на батальон капитана Неустроева, младший лейтенант Берест с горсткой храбрецов, через пламя огня, задыхаясь от дыма, прорвался к выходам подвалов, откуда атаковали немцы и метким огнем автоматов и гранатами отбил несколько атак. Так, презирая смерть в бою, Берест и группа бойцов одержали победу над превосходящими силами врага. Выходы из подвалов были завалены сотнями немецких трупов.
     Берест, лично сам, рискуя жизнью, пошел в подвалы гарнизона Рейхстага и предложил им капитуляцию.
     Под его руководством сержант Егоров и мл. сержант Кантария водрузили Знамя Победы над Рейхстагом.
     За исключительную отвагу и мужество, проявленные в боях за Берлин и штурм Рейхстага, младший лейтенант Берест Алексей Прокофьевич достоин присвоения звания Героя Советского Союза».
     Представление подписали:
     3 августа 1946 г. командир 756 стрелкового полка полковник Зинченко
     5 августа 1946 г. командир 150 стрелковой дивизии генерал-майор Шатилов
     7 августа 1946 г. командир 79 стрелкового корпуса генерал-полковник Черевиченко
     7 августа 1946 г. начальник политического отдела 79 стрелкового корпуса полковник Абашин
     На наградном листе стоит пометка «Кр. Знамя 20.8» и чья-то роспись.
     Приказом войскам 3 ударной армии от 22 августа 1946 г. №017/н младший лейтенант Берест Алексей Прокофьевич был награжден орденом Красного Знамени.

     Вот такая вопиющая несправедливость! Один из главных руководителей и участников битвы за Рейхстаг не получил звания Героя Советского Союза. Ведь только Берест прошел все его четыре этапа: штурм подходов к нему, бои в здании, водружение Знамени Победы и переговоры о капитуляции немецкого гарнизона в Рейхстаге, причем на переговорах он был старшим.
     В 31 отдельном гвардейском батальоне связи А.П. Берест прослужил до 8 декабря 1946 года. В соответствии с приказом по батальону №370 он убыл для дальнейшей прохождения службы в 63 гвардейский полк, доку¬ менты которого не сохранились.

Передающий радиоцентр узла связи Черноморского флота, Севастополь
Январь 1947 г. — октябрь 1948 г.

     Лейтенант Алексей Прокофьевич Берест 18 января 1947 года прибыва¬ет в распоряжение политуправления Черноморского флота и находится в нем по март 1947 года. Здесь он 27 января для личного дела, которое сохранилось и находится в Центральном военно-морском архиве, заполняет анкету и ставит под ней свою подпись. 19 марта состоялся приказ Командующего Черноморским флотом №0117, в котором значится: «Прибывший из Группы Советских Оккупационных войск в Германии в распоряжение Политуправления флота лейтенант Берест Алексей Прокофьевич назначается заместителем начальника по политической части Передающего радиоцентра Краснознаменного узла связи Отдела связи флота».
     Перед назначением на эту должность он проходил собеседование. В нем было отмечено, что «текущие события знает слабо. Материалы Третьей Сессии Верховного Совета СССР не читал. Решения Пленума ЦК ВКП(б) по сельскому хозяйству читал, но основные положения не усвоил». Указано «тов. Бересту на необходимость усилить работу над собой». Но, учитывая опыт партийно-политической работы в частях связи, было рекомендовано назначить на вышеуказанную должность.
     Около полутора лет прослужил Алексей Берест в этом центре и был подведен к увольнению «за двоеженство», как гласят официальные документы. В дознании, проведенном 11 августа 1948 года, говорится, что лейтенант Берест, находясь в зарегистрированном браке с гражданкой Котенко Еленой Акимовной с 16.09.1939, не расторгнув этого брака, вступил во второй брак с гражданкой Евсеевой Людмилой Федоровной 08.01.1946. При этом Берест заявил, что он с гражданкой Котенко Е.А. в зарегистрированном браке не состоял, а только имел с ней случайное знакомство, однако, впоследствии вынужден был признать несостоятельность своего заявления. В дальнейшем лейтенант Берест, будучи вызванным на допрос, отказался давать показания по существу.
     На основании этого дознания «за двоеженство и дискредитацию звания офицера» предложено лейтенанта Береста предать суду чести офицерского состава. Для этого суда его командир 23 августа 1948 года на него написал служебную характеристику и, вероятно, по указанию свыше, отрицательную. Как то: «...выпивка с подчиненными, заем денег у подчиненных старшин, срыв торжественного собрания, посвященного Дню Победы 08.05.1948 без всяких уважительных причин, отказ посещать Университет марксизма-ленинизма, были случаи, когда тов. Берест проявлял недовольство на экономические трудности; авторитетом среди офицерского состава пользуется недостаточным; в семейно-бытовом отношении неустойчив, за что привлечен к партийной ответственности».
     В тот же день, 23 августа, состоялся суд чести младшего офицерского состава при Отделе связи Черноморского флота. В решении суда записано: «Берест Алексей Прокофьевич нарушил Указ Президиума Верховного Совета СССР 1944 г. «О браке и семье», выразившееся в допущении двоеженства. Регистрация второго брака была произведена по документам, составленным по заведомо ложным сведениям Береста А.П. о своем фактическом семейном положении... Берест неоднократно устно и письменно отрицал факт того, что он состоял в законном браке с гражданкой Котенко Е.А. Лишь по предъявлении ему официальных документов вынужден был признать факт двоеженства. Несмотря на неоднократные просьбы гражданки Котенко, Берест не принял мер к расторжению с ней брака. Суд чести приговорил: возбудить ходатайство перед командованием об увольнении лейтенанта Береста Алексея Прокофьевича из рядов ВМФ в запас».
     В выписке из приказа Главнокомандующего Военно-Морскими Силами №01069 от 5 октября 1948 года значится: «Политические работники Военно-Морских Сил освобождаются от занимаемых должностей и увольняются в запас: «БЕРЕСТ АЛЕКСЕЙ ПРОКОФЬЕВИЧ, лейтенант, заместитель начальника по политической части передающего радиоцентра Краснознаменного Чер¬номорского Флота — по ст. 43 пункта «а» «Положения о прохождении служ¬бы...» Ходатайство ПУ ЧФ, по решению суда чести офицерского состава за двоеженство».
     В пику официальных характеристик моряки на самом деле любили лейтенанта Береста. В семейном архиве имеется много фотографий того периода, подаренных ему моряками, где написано: «Нашему отцу».

     Продолжим интервью Л.Ф. Берест журналисту А. Ольневу о жизни в Севастополе: «Это были голодные и не обустроенные годы. Снимали комнатушку вначале, стирать приходилось в ледяной воде... Наконец, я взмолилась и попросила вырыть лучше землянку рядом с частью! И Алексей взял на помощь матросов, соорудил блиндаж с двумя комнатами и печкой посередине. Провел туда свет, а стены обшил досками, воровать которые вместе с матросами ходил в соседнюю часть торпедных катеров. Когда мне пришла пора рожать, он повез меня в роддом на машине. Я пожаловалась на тряску, и Алексей, отправив машину назад в часть, несколько километров нес меня на руках до роддома! Узнав, что родилась дочь, нажарил картошки, рыбы, добыл банку компота и передал все это мне. Я кричу ему с балкона, что он ненормальный, а Алексей мне руками делает знаки: «Давай, мол, рубай!». В части, где служил Берест, поменялся командир, и они не сошлись характерами. Началось все из-за матросика, который постоянно спал на посту. Командир решил его отдать под суд трибунала. Берест ответил, что посадить человека проще всего, а спать я его отучу. Разок подкрался, когда матрос кемарил на КПП, приложил часового так, что часовой улетел вместе с будкой (наверное, перевернул будку вместе с часовым. Примеч. авт.). Больше на посту он не спал. Да, у Береста были тяжелые кулаки. Разок, уже в Ростове, поспорил с соседями, что с одного маха разобьет кулаком дубовый стол, на котором играли они в домино. И разбил так, что только костяшки полетели».

ГРАЖДАНСКАЯ ЖИЗНЬ
ноябрь 1948 г. — ноябрь 1970 г.
1948 г. — 1955 г.

     Нам уже известно, что 5 октября 1948 года состоялся приказ об увольнении лейтенанта Алексея Прокофьевича Береста с действительной военной службы. Если учесть время получения этого приказа в части и время, положенное по уставу на сдачу дел и должности, то выходит, что Передающий радиоцентр и город Севастополь семья Береста с маленькой дочуркой Ириной на руках покинула в конце октября 1948 года. Моряки, с которыми служил Алексей, тепло проводили его семью до железнодорожного вокзала в городе Симферополе. Они уезжали на родину жены к ее матери в город Ростов-на-Дону.
     Перед Алексеем стала главнейшая задача: стать на воинский учет, заменив удостоверение офицера на военный билет, получить паспорт и устроиться на постоянную работу, чтобы содержать семью. До мая 1949 года он подрабатывал на разных работах и в это время занимался оформлением гражданских документов. И прежде всего надо было получить достоверное свидетельство о рождении. Мы помним, что во всех служебных документах военной службы его год рождения значился 1919, а месяц сентябрь. На самом деле он родился 9 марта 1921 года. Предположительную причину этого мы объяснили в начале нашего рассказа. Для получения свидетельства он едет на свою Родину — Украину, Сумскую область, город Ахтырка, обращается в районный ЗАГС и получает свое настоящее свидетельство о рождении. Даты его получения, а также выписки паспорта нам не известны, но уже в мае 1949 года Алексей Прокофьевич устраивается на постоянную работу.
     Приказом по Управлению сельского хозяйства Ростовской области от 11 мая 1949 года №77 Алексей Прокофьевич Берест назначается заместителем директора Островянскои машинотракторной станции (МТС) Орловского района Ростовской области. Районный центр, поселок Орловский, находится на юго-востоке Ростовской области, а поселок Островянский — южнее от него в 15 километрах. На место работы мужа едет и Людмила Федоровна с дочерью. На этой должности он проработал почти два года, до 28 марта 1951 года, и приказом №60 от 30 марта 1951 года указанного управления был переведен на должность заместителя директора по политической части Красноармейской МТС. Поселок Красноармейский расположен также в Орловском районе и от райцентра — северо-восточнее в 20 километрах. Они поселились в степном домике, стоявшим на отшибе от Красноармейского. В нем же Алексей Прокофьевич сам принимал роды своего сына. Когда ночью у жены начались схватки, нагрел воды, вымыл руки и пошутил: «Писатель Горький роды принимал, приму и я!» (он имел в виду рассказ «Рождение человека»). Ножницами перерезал пуповину и перевязал суровой ниткой, надел шинель и отправился за врачом. В Красноармейской МТС он проработал до 1 апреля 1952 года.
     Затем, после двухмесячного перерыва от постоянной работы, он назначается приказом по Ростовскому управлению кинофикации №127 от 5 июня 1952 года начальником Неклиновского управления кинофикации, в районном центре, селе Покровском, в которое и переехала семья Берест.
     Из воспоминаний Петра Семеновича Цуканова, бывшего старшины милиции села Покровского: «У нас сосед умер. Бересты в эту хатку и поселились, с детьми — четверо. Пол земляной, стены саманные, крыша камышовая, оконца у земли. Приехали — чемоданчик и узел с бельем. Ну, я мог выписывать в колхозе картофель, капусту, делился с ними... Он иногда пригласит в кинобудку — выпьем, сидим, он рассказывал, как Рейхстаг брал, вроде даже знамя водружал. А я и сам до Балатона дошел...».

Драма в селах Синявском и Покровском

     Продолжим рассказ П.С. Цуканова: «...Я был начальником КПЗ. Однажды входит следователь прокуратуры: «Вот вам человек, а вот — постановление на арест». Я глянул — сосед мой! «Алексей Прокофьевич, что такое?». — «Да вот...». Обыскали его и в камеру... Оказалось: из Ростова нагрянул ревизор. Тайно. В Синявке во время киносеанса выявил: народу в зале больше, чем проданных билетов. Заявился к Бересту. «Вы что же за моей спиной? — возмутился Берест. — Да я бы сам помог вам». Ревизор держался нагло, ответил резкостью. Берест, вспылив, приподнял его за грудки и вышвырнул со второго этажа. Вместе с креслом. Сам же явился к начальнику милиции: «Я сейчас ревизора выбросил».
     На время прервемся в рассказе о событиях, произошедших в этих селах в 1953 году, и дадим краткую справку о них.
     Покровское, как мы уже сказали, являлось тогда, и является сейчас районным центром Неклиновского района, расположено на железнодорожной магистрали Ростов-на-Дону—Харьков, и в 15 километрах к северу от го¬рода Таганрога. Имеет железнодорожную станцию Неклиновка и около двенадцати тысяч жителей.
     Синявское — это населенный пункт Неклиновского района, расположен между городами Ростовом-на-Дону и Таганрогом, в устье Дона вдоль его притока Мертвый Донец и протянулось на пять километров, имеет около пяти тысяч жителей и железнодорожную станцию Синявская.
     Береста подставили. Кассирша Синявского клуба культуры Пилипенко еще до Береста дважды проворовывалась, ее выручал помощник районного прокурора Тресков, с которым они вместе пьянствовали. С работы пришлось ее уволить. Теперь пришел новый начальник киносети и ее вновь восстановили. Итог работы Пилипенко: растрата — 5665 рублей. Уголовное дело возбудили против Береста, Пилипенко и бухгалтера Мартынова.
     В тот период, о котором сказано выше, автор этого рассказа о Бере¬сте жил в селе Синявском и заканчивал в 1953 году 10-й класс. Ни о Бересте, ни о драме, произошедшей в нашем клубе, я не знал, да и мои земляки тоже не ведали и сейчас не знают. Клуб для нас, жителей этого села, значил многое. Мы, школьники, для своих земляков давали концерты, выступали с постановками художественной самодеятельности, по выходным и праздничным дням в обязательном порядке и один раз в будни, кажется, по средам, привозили из Покровского кинофильмы и показывали. Би¬леты на сеанс надо было покупать в кассе, но, как правило, кассирша стояла у входа в кинозал и продавала билеты. И, конечно же, зачастую билет не давала, а неучтенную выручку брала себе. Берест к этим деньгам никакого не имел отношения, и его действительно подставили. О подвиге Береста, о том, что он водружал Знамя Победы, я узнал, к сожалению, только в сентябре 2007 года, когда был приглашен руководством Ростовской области на празднование ее 70-летнего юбилея. На торжественном заседа¬нии с гордостью произносилось имя нашего соотечественника, Народного Героя Алексея Прокофьевича Береста, не признанного властями Героем СССР и России. Вот с этого дня я и начал заниматься историей подвига лейтенанта А.П. Береста, как его соотечественник и в то время работник Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации. Но вернемся к нашему рассказу.
     Говорят, что имел место такой эпизод. Следователь на допросе на слова Береста, почему он не верит боевому офицеру, с пренебрежением сказал: «А это еще нужно проверить, где и как ты воевал? Ты, наверное, и в войну тепленькое место имел? Фашистам служил? Подожди, и туда доберемся!». Не выдержали нервы у Береста. Он схватил следователя, поднял, как ребенка, и вместе с креслом выбросил из окна. Не суть важно, кого Берест выбросил из окна — ревизора или следователя, но такой факт, видимо, действительно был.
     В протоколе описи имущества у Береста карандашом следователя записано: «Нет ничего». Нашли в доме — кровать прежнего хозяина и столик со стульями, который одолжил Бересту сосед Цуканов, и все!
     Семнадцать человек свидетелей подтвердили непричастность Береста к недостаче. Но 14 апреля 1953 года районный суд приговорил Береста «за хищение» к десяти годам заключения. На основании амнистии от 27 марта 1953 года срок сократили вдвое. Он не стал просить помилования. Жене писал в письме из Пермского лагеря: «Проси от себя. Мне нельзя: я себя виновным не признаю... Значит мне судьбой было предназначено просидеть в этом аду и побывать в этом уголовном мире... Я ни перед кем на коленях не стоял и не стану».
     Вспоминает Ирина Алексеевна Берест: «...Когда папу посадили, мне было четыре года, а брату — два года. Это был февраль, село Покровское. Мама подумала, что мы не выживем, и решила свести счеты с жизнью. Вылезла в окно и повесила замок на дверь снаружи. И также обратно через окно залезла в холодную хату. Соседи обратили внимание, что не видно дыма из трубы нашей хаты, через два дня, не достучавшись, взломали дверь. Мы были еще живы, а в сенях замерзли два козленка. Нам не суждено было умереть. После этого мама решила из Покровского переехать в Ростов к сестре и бабушке. В конце 1955 года отец вернулся из лагеря, пробыв там два года и шесть месяцев. Судя по фотографиям, он охранял заключенных».
     Жену «врага народа» в Ростове-на-Дону не хотели прописывать, а без этого нигде не брали на работу. Дойдя до отчаяния, Людмила Федоровна с двумя голодными плачущими детьми пришла в паспортный стол УВД, села в холле и объявила дежурному, что не уйдет, пока ее не примет начальник. Она добилась своего: уже на следующий день стоял штамп ростовской прописки.
     Людмила Федоровна устроилась сразу на две работы. В первую смену работала медицинской сестрой в больнице, а во вторую — учетчицей на кирпичном заводе. Надо было и детей поднимать, и что-то отправлять в посылках Алексею. Рассказывает Людмила Федоровна: «Он даже из мест лишения свободы не переставал писать жалобы в Верховный суд и письма в Верховный Совет, неизменно приписывая — лично водрузил Знамя Победы над Рейхстагом. Алексея освободили досрочно — нашлись влиятельные силы из числа бывших сослуживцев. Его полностью реабилитировали, сняли судимость и даже восстановили в партии! После гибели Леши в 1970 году на меня выходил тот самый следователь. Все хотел встретиться. Он сказал: «Была команда посадить Алексея. И ее выполнили».
     «Он пришел ко мне прямо в больницу, — вспоминает Людмила Федоровна, — в черном ватнике, ничуть не изменившийся. Крепко обнял меня, поднял на руки. Начальство тогда вошло в положение — отпустило меня домой».

1955-1970 гг.

     Дальнейшая его гражданская жизнь и работа связана с городом Росто¬вом-на-Дону. За указанный в подзаголовке период примерно 15 лет Алексей Прокофьевич Берест сменил несколько мест работы. Он никак не мог найти применение своим силам. Приведем записи из его трудовой книжки.
     Декабрь 1955 — июнь 1956 годы — грузчик на мельзаводе №3 «Глав-мука».
     Июль 1956 — октябрь 1959 годы — вальцовщик в литейном цехе на заводе «Главпродмаш». Уволен по сокращению штатов.
     Октябрь 1959 — октябрь 1965 годы — работа на заводе «Ростсельмаш» в должностях: пескоструйщика в сталелитейном цехе; транспортировщика на обрубном участке; подсобного рабочего на пескоструйке; вновь пескоструйщик; слесарь по ремонту на горячих участках.
     Ноябрь 1965 — апрель 1966 годы — грузчик-экспедитор на пивзаводе «Заря» в отделе сбыта.
     Май 1966 — август 1966 год — слесарь-монтажник на заводе №1.
     Август 1966 — май 1967 годы — экспедитор на базе снабжения Второго треста столовых.
     Май 1967 — февраль 1969 годы — заместитель заведующего столовой №68. Уволен по собственному желанию.
     Февраль 1969 — март 1969 год — слесарь по ремонту котельной ДУ-41. Уволен в связи окончанием сезонной работы.
     Март 1969 — ноябрь 1970 годы — грузчик отдела сбыта на кондитерской фабрике.
     Как жили Бересты? Небогато, в трудностях и лишениях. Вспоминает Ирина Алексеевна Берест: «Мы жили в поселке Фрунзе, в черте Ростова, в хижине на две семьи. Дом был построен горьковским или, как тогда говорили, «кровавым методом». После смены отец работал на стройке дома, отпахал сотни часов. Квартира была ужасная — на первом этаже двухэтажного дома. Под квартирой была котельная — шум от моторов, а главное — угарный газ поднимался к нам... Как все могучие люди, отец был очень добр, до наивности. У них в бригаде появился новый слесарь — солдат из армии. Невеста беременная, а он не женится: «Жить негде». Отец поселил их в нашей комнате и прописал. Парень, когда выпьет, — дурной был, а отец жалел его. Родилась у них девочка. Они у нас четыре года жили. Потом исчезли, а в нашу квартиру приезжает семья из Свердловска. Оказывается, этот парень потихоньку обменял нашу комнату на квартиру в Свердловске. У нас стало четверо соседей. Но отец и с этой семьей подружился... В шестидесятых годах несколько раз к нам приезжал Неустроев: «Что ж ты в коммуналке живешь, в таких скотских условиях... У тебя, что же даже телефона нет?». А как выпьют, Неустроев снимает свою Золотую Звезду и протягивает отцу: «Леша — на, она твоя». Отец отвечает: «Ну, хватит...». Отцу было неприятно и больно. Он до конца жизни страдал из-за жуткой несправедливости оценки его подвига советскими властями на фоне «сфабрикованных Героев»: Егорова и Кантарии. Когда по телевизору показывали военные праздники или парады, он его выключал...
     ... Однажды жена все-таки уговорила его пойти в райисполком, сказав ему: «Дальше так жить нельзя». Он пошел и вернулся со словами: «Люся, там, в приемной, две старушки сидят, плачут — в подвале живут. Ну мы же с тобой не в подвале живем...» А кто больше всего чувствует доброту? Животные и дети. Алексей Прокофьевич держал дома ворону с перебитым крылом. Еще были овчарка Альма и кот Боцман. Кот провожал отца до автобусной остановки и возвращался домой... Во дворе вставал на четвереньки, дети залезали ему на спину, с полдесятка, больше, и он катал их».

Ноябрь 1961 года

     Историческая встреча, на которой впервые главные участники событий 16-летней давности могли, глядя друг другу в глаза, восстановить истину, состоялась 15 и 16 ноября 1961 года в Институте Маркса-Энгельса-Ленина. Ко¬мандование 3-й ударной армии представлял ее «главный комиссар» Ф. Лисицын. Сами знаменосцы — Егоров и Кантария в числе приглашенных не были. Корпусной уровень представлял бывший начальник политотдела 79-го стрелкового корпуса И. Крылов. Из маковцев — кроме самого капитана — приехали Минин и Лисименко. А Бондарь представлял свою группу сам. Прибыли также: командир 171-й стрелковой дивизии А. Негода с командиром 380-го полка В. Шаталиным и комбатом Я. Самсоновым. 150-ю стрелковую дивизию представлял ее командир В. Шатилов, от 756-го полка были: бывший комполка Ф. Зинченко, командир первого батальона С. Неустроев, его замполит А. БЕРЕСТ, начштаба К. Гусев со своим ординарцем П. Щербиной, а также комроты И. Съянов. От 674-го полка был только его командир А. Плеходонов. На встречу прибыл и бывший агитатор политотдела 150-й дивизии И. Матвеев, который во время схватки в Рейхстаге действовал в рядах батальона Неустроева, и в его офицерской фуражке лейтенант Берест ходил на переговоры в бункер к немцам.

     «Накануне открытия совещания, — рассказывает М.П. Минин, — в гостиничный номер к ним неожиданно постучали и вошли А. Берест и А. Бон¬дарь... Даже не присев, Берест заявил: «Если вы хотите войти в историю, то рекомендую вам поддержать нашу точку зрения. Сегодня представители 150-й дивизии вместе с В.М. Шатиловым твердо договорились отстаивать на совещании время взятия Рейхстага — 30 апреля 1945 года в 14 часов 25 минут». Я решительно возразил Бересту и потребовал от него немедленно по¬кинуть номер...». Судя по дальнейшему описанию Минина, только тогда до Береста дошло, какую малопривлекательную роль ему отвели, видимо, пообещав от начальства «личный пропуск в историю». Берест сразу сник, стал извиняться, попросил остаться для дружеской беседы.
     В группу, которую представляли Берест и Бондарь, кроме самого Шатилова, входили также Ф. Зинченко, И. Съянов, К. Гусев и П. Щербина.
     Первым выступил сотрудник института Иван Дмитриевич Климов и попросил собравшихся помочь уточнить время и обстоятельства, при которых были осуществлены штурм Рейхстага, водружение Знамени Победы и других флагов. После Климова выступил Шатилов. Он сказал, что штурм Рейхстага днем 30 апреля 1945 года был успешным, и в 14 часов 25 минут на его крыше было установлено Знамя Победы. Он дал понять всем присутствующим, что сила и истина на его стороне.
     В своей речи Самсонов сказал, что флага на куполе Рейхстага не было 30 апреля и 1 мая 1945 года. Минин твердо пояснил, что флага днем на Рейхстаге не могло быть, так как решающая атака на него происходила ночью в темноте. После Минина Бересту выступать было сложно. Он пытался поддержать Шатилова, но в основном сосредоточился на парламентской миссии в бункере Рейхстага. Лисименко раскритиковал позицию Береста, поддержавшего неправильную позицию Шатилова во времени штурма Рейхстага и водружении на нем Знамени.
     Войтенко (командир взвода оптической разведки) рассказал о том, как 30 апреля около 16 часов прибыл со своим взводом в «дом Гимлера» и видел, что Рейхстаг оставался за противником, а наши подразделения еще не достигли Рейхстага, лежали, прижатые к земле вражеским огнем. Выступление Съянова было расплывчатым. Он даже не ответил на конкретно заданный вопрос, когда его рота ворвалась в Рейхстаг.
     Генерал-лейтенант Фирсов (бывший командир 26 стрелкового корпуса), обращаясь к Шатилову, сказал, что он 30 апреля днем звонил ему и тот сообщил, что Рейхстаг уже взят, сказав неправду. Фирсов же со своего КП лично зафиксировал, как с наступлением темноты с позиции 150-й стрелко¬вой дивизии производилась артподготовка и батальоны пошли на штурм... Фирсову пришлось однажды сопровождать Егорова и Кантарию в Группу советских войск в Германии. В своих выступлениях они каждый раз по-разному объясняли одни и те же эпизоды. Фиров понял, что они не участвовали в бою. И поэтому ничего не знали о сражении за Рейхстаг.
     Речь генерала Фирсова переломила ход обсуждения не в пользу Шатилова и его группы поддержки. Бондарь в выступлении неожиданно сказал, что днем 30 апреля никого из наших воинов в Рейхстаге не было, и подтвердил, что наши воины ворвались в него только ночью 30 апреля.
     Гусев полностью подтвердил неправильную версию Шатилова. Он в 14 часов 25 минут с ротой Съянова ворвался в Рейхстаг и там руководил боем до подхода основных сил 150-й дивизии. Батальона Самсонова как будто и не было. Съянова поддержал и выступивший за ним Щербина. Он категорично заявил, что в Рейхстаге только они и воевали.
     Неустроев сказал, что он был свидетелем необъективного доклада Зинченко в штаб дивизии о водружении Знамени Победы и взятии Рейхстага. Затем он поправил своих бывших подчиненных: Гусева, Береста, Съянова и Щербину, что не нужно отбирать славу у батальона Самсонова, что 150-й дивизии и своей славы хватит. Выступление Макова поддержал полностью.
     Совершенно убийственной оказалась оценка роли «знаменосцев». «Даже мой зампохоз для успеха водружения знамени сделал гораздо больше, чем М. Егоров и М. Кантария. Ведь их привели в Рейхстаг, как экскурсантов, несколько часов спустя после того, как в Рейхстаг ворвались все штурмовавшие подразделения».
     Зинченко о своем преждевременном докладе промолчал, оставил без внимания и заявление Неустроева о «знаменосцах», а наоборот всю свою речь свел к защите успехов их в штурме Рейхстага. Не сказал о времени вступления подразделений полка в Рейхстаг.
     Лисицин в своем выступлении подтвердил слова Макова о его докладе в 3-ю ударную армию о водружении его группой знамени над Рейхстагом поздно вечером 30 апреля 1945 года. Это же подтвердил и другой начальник политотдела, но уже не армии, а 79-го корпуса, Крылов, с места пояснив, что докладывал действительно капитан В. Маков.
     Матвеев четко заявил, что донесение генерала Шатилова было неправильным, так как передовые части в Рейхстаг ворвались только под покровом темноты, сразу же после артподготовки в 21 час 30 минут.
     Шаталин слышал по телефону, как командир 79-го корпуса кому-то докладывал, что Рейхстаг взят в 14 часов 25 минут. Он сделал также еще важное сообщение. Никто из действующих на переднем плане не считал водружение знамени каким-то громким событием. Свою главную задачу бойцы видели в том, чтобы сломить сопротивление противника... Не только рядовые бойцы и армейские командиры вроде Неустроева, Макова, Самсонова, но и работник политотдела Матвеев мало что слышали о Знамени Военного совета. Больше знали о Золотых Звездочках, которые сулило начальство за первый флаг над Рейхстагом.
     Телегин (генерал-лейтенант, бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта) подчеркнул, что из-за нездорового ажиотажа, который с подачи политорганов разгорелся вокруг первенства водружения знамени над Рейхстагом, наградное соцсоревнование за взятие Рейхстага приобрело уродливый характер. В такой обстановке оказалось весьма удобным скрывать командирский грех, отмечать непричастных и предавать забвению действительно отличившихся. Телегин также заявил, что «1 мая 1945 года по заданию Военного совета 1-го Белорусского фронта несколько раз на небольшой высоте наши самолеты облетели Рейхстаг, чтобы сфотографировать Знамя на куполе, но его там не было».
     Таким образом, картина последнего дня штурма Рейхстага участниками совещания в главном была восстановлена. Даже Шатилов, взяв слово в конце совещания, не настаивал на своей версии происшедшего. И признал первенство за группой Макова, отнеся ее успех к общим достижениям 150-й дивизии, так как они действовали в боевых порядках его соединения. На что И. Климов в конце совещания заметил: «Вот с этого и надо было начинать Вам свое выступление, Василий Митрофанович, в первый день совещания».
     Генерал Лисицын поддержал Шатилова и предложил ходатайствовать о присвоении звания Героя Советского Союза всем особо отличившимся, но незаслуженно забытым: Бересту, Минину и Гусеву.
     О торжестве исторической правды говорить еще было рано. Надо готовиться к длительной борьбе за истину. Рекомендации из Кремля поступили «притормозить» раньше, чем разъехались участники исторической встречи. Поэтому начальник отдела истории ВОВ генерал Е. Балтии в своей заключительной речи предупредил, что «Егорова и Кантарию из истории мы не выбросим», а журналистов попросил, чтобы до выхода в свет 5-го тома исторического шеститомника, ничего про штурм Рейхстага не писать. В вышедшем 5-ом томе было записано впервые о действиях бойцов группы Макова и докладе его командиру корпуса. Все остальное — изуродовано. Так вместо неправильной даты взятия Рейхстага в 14 часов 25 минут 30 апреля 1945 года в текст внесли уточнение «18 часов 00 минут». По су¬ществу, это было почти все, чем завершился драматический ноябрьский «прорыв» 1961 года.

Последний день-подвиг Алексея Прокофьевича Береста

     Мы уже знаем, что последним местом работы Алексея Прокофьевича Береста являлась кондитерская фабрика, где он был грузчиком. Оттуда Алексей и возвращался вечером 3 ноября 1970 года. Забрал пятилетнего внука Алешу из детского садика. Бересты жили тогда на улице Российской в поселке Орджоникидзе. Чтобы сесть на автобус, надо было перейти желез¬нодорожные пути на станции «Сельмаш». Был конец смены на «Ростсельмаше». Из проходной валили люди. Алексей вел внука. К станции подходила электричка, и огромная толпа людей кинулась к платформе. Кто-то в толпе толкнул маленькую девочку, и она упала на рельсы. А по параллельному пути с яркими фарами мчался скорый поезд «Москва-Баку». Первым отреагировал находящийся рядом Берест. Он оттолкнул внука в сторону, а сам бросился через рельсы и выхватил девочку чуть ли не из-под колес поезда. Ребенок был спасен.
     Ему не хватило доли секунды, чтобы выскочить самому. Людмила Федоровна говорила, что подвели широкие флотские клеши с жесткими вставками, которые Алексей вставлял для фасона. Его могло просто отбросить в сторону передним щитком локомотива, но вставка в клешах зацепилась за какую-то деталь. Береста сильно ударило о локомотив и протащило вперед, прежде чем он отлетел на насыпь. Он лежал, попытался сесть, сказал: «Алеша!». Это последнее, что он произнес.
     Алеша плакал, кричал: «Дедушка!..», потом один, сам, нашел автобусную остановку и приехал домой!
     Рассказывает Ирина Алексеевна: «Мы сидим. Открывается дверь, Алеша: «Мама, а дедушку поезд переехал». Мы с мамой кинулись в больницу, «неотложку», на Кировском. Отец был еще жив, лежал распятый под двумя капельницами, сжав кулаки, весь белый. Даже пытался подняться. Если бы скорая приехала не через три часа, а раньше, его бы могли спасти. На наших глазах вынесли громадный таз крови. Он умер в четыре часа утра 4 ноября 1970 года. Валил снег. Отцу было 49 лет. Патологоанатом сказал, что он бы еще долго прожил, так как внутренние органы были здоровы. Накануне мама сказала отцу: «Ты мне почти никогда не дарил цветов». А он ответил: «На этот день рождения их у тебя будет много». У мамы день рождения 7 ноября, а 6 ноября мы хоронили отца. Все комнаты были завалены цветами. В день похорон приходили родители той девочки, из-за которой погиб папа, и передали 1000 рублей. По тем временам это была большая сумма».
     Береста отказались похоронить на братском кладбище в Ростове-на-Дону. Причем это решение принималось на самом высоком уровне. Его похоронили на окраине Ростова-на-Дону, в Александровке на запущенном кладбище, где уже тогда почти никого не хоронили. Так до конца жизни Алексея Береста ВЛАСТЬ СССР ОТКАЗАЛАСЬ ПРИЗНАТЬ ЕГО ГЕРОЕМ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ. ДА И СЕЙЧАС ПРЕЗИДЕНТЫ РОССИИ НЕ РАССМАТРИВАЮТ МНОГОЧИСЛЕННЫЕ ХОДАТАЙСТВА О ПРИСВОЕНИИ ЛЕЙТЕНАНТУ БЕРЕСТУ ПОСМЕРТНО ЗВАНИЯ ГЕРОЯ РОССИИ (оговорюсь на момент работы над этой книгой. Примеч. авт.).
     После геройской гибели Алексея Прокофьевича Береста к нему пришла посмертная Народная Слава. И только Российская Власть молчит и попрежнему славит на парадах Победы только Егорова и Кантарию. Возмутительно слушать это участникам Великой Отечественной войны, Ветеранам Вооруженных Сил и старшему поколению России и СНГ. Об Алексее Бересте пишут книги, печатают статьи в газетах, снимают кинофильмы, показывают телепередачи. Неполный перечень этой информации мы предлагаем читателю.

Неполный перечень опубликованных сведений об участии А.П. Береста в штурме Рейхстага и водружении на нем Знамени Победы

Книги

     История великой Отечественной Войны Советского Союза 1941-1945 гг. Т. 5, с. 285.
     Алексей Берест —человек легенда. МП «Книга», Ростов-на-Дону, 1995 г., 2000 г.
     Последний день. Судьба Алексея Береста, с. 144 Бондаренко И.
     Встань под знамя героев. М., 1975.
     Автографы Победы. М.,1975,1978,1982. Долматовский Е.
     Донские страницы. Ростов-на-Дону, 1975.
     Герои штурма Рейхстага. М.,1983. Зинченко Ф.М.
     Мы штурмовали Рейхстаг. Лениздат, 1986. Клочков И.Ф.
     Сыны полка. ФРГ. Кокошко К.
     Знай свой край. 1977. Левченко B.C.
     В те годы. М., 1961,1985. Лисицын Ф.Я.
     Так это было. М., 1971. Мержанов М.
     Наедине с совестью. 1985.
     Путь к Рейхстагу, 1951. Неустроев С.А.
     Шли мы к Рейхстагу. Краснодар, 1974. Неустроев С.А.
     Русский солдат на пути к Рейхстагу. Краснодар, 1997. Неустроев С.А.
     Парад парадов. Атлантида —XXI век, АО «Московский учебник» М, 2000.
     Они брали Рейхстаг. М., 1968,1973. Сбогайлов М.
     Поэзия Дона. 10.06.68. Скрябин В.
     Парламентер выходит из Рейхстага. Казгослитиздат, Алма-Ата, 1962.
     Снегин Д.Ф.
     Как кончаются войны. М., 1970,1971,1972,1973. Субботин В.
     Третья ударная. М., 1976.
     Знамя Победы. М., 1961. Шатилов В.
     Знаменосцы штурмуют Рейхстаг. 1975,1980. Шатилов В.М.
     Знамя над Рейхстагом. 1966. Шатилов В.М.
     В боях рожденное знамя. М., 1985. Шатилов В.М.
     Ворота Кавказа. Ростиздат, 2003. Вдовин М.А.

Журналы
     Огонек — Жизнь, отданная людям, — 25.06.74.
     Знамя Победы — 19.05.75.
     Библиотека «Огонька» — На Рейхстаг — 1981.
     Смена №9 — Апрель 45 — Победа — май 1970.
     Кругозор — пластинки — Звуковой журнал.
     Октябрь №5 — Автографы победы — 1971.
     №5 — Кандидатский стаж — 1972.
     Советские профсоюзы — Знамя над Рейхстагом — 9 мая 1975 г.
     Партийная жизнь — Штурм Рейхстага — 9 мая 1970 г.
     Знамя №2 — Через Кенигплац — 1961 г.
     Новый мир — Взятие Рейхстага — май 1965 г.
     Советский воин №16 — Штурм Рейхстага — 26.07.56.
     Блокнот агитатора — Знамя Победы — февраль 1975.

Газеты
     Комсомолец:
             15.08.65 - Встреча с Берестом.
             08.05.70- Знамя Победы
             09.05.72 - Вся жиэнь атака.
             07.06.72 - Имя Героя - пионерским отрядам.
             12.04.75 - Там, где шли бои.
             18.04.75 - Кино давно минувших дней.
             07.10.83 - Солдат Берест.
     Московский Комсомолец:
             27.05.06 - Приказано героем не считать!
    Российская газета:
             07.05.04 - Егоров и Кантария. А третий лишний?
    Голос Украины:
             21.07.04 - Герой без золотой звезды.
    Известия:
             05.05.95 - Первый над Рейхстагом.
    Вечерний Ростов:
             09.05.60 - Последний бой.
             21.02.64 - Строки большой истории.
             30.02.65 - Флаг над рейхстагом.
             31.08.65 - О памятных днях.
             06.09.70 - Герой взятия Рейхстага.
             08.05.71 - Герои остаются героями.
             08.05.72 - Человек с большим сердцем.
             29.05.72 - Сердце отданное людям.
             20.07.72 - В поисках — берестовцы.
             02.07.73 - Память о них бессмертна.
             07.05.74 - Герой — рабочий Берест.
             08.04. 75 - К празднику Победы.
             19.04.75 - Дворец культуры — юбилею Победы.
             30.04.75 - Герой штурма Рейхстага.
             07.05.75 - Великой Победе.
             07.07.75 - Алексей Берест.
             08.09.75 - Молодость «Ростсельмаша».
             08.09.75 - Донские страницы.
             29.08.78 - Он жил и умер как герой.
             04.08.06 - Об Алексее Бересте — Народном Герое.
             13.11.06 - Об Алексее Бересте — Народном Герое.
             30.01.07 - Алексею Бересту — новый памятник.
     Правда:
             21.06.61 - В последние дни.
             09.05.63 - Как было водружено Знамя Победы.
             30.04.65 - Красные стяги Победы.
             10.05.65 - Один из первых.
             30.04.72 - Записано на Рейхстаге.
     Социалистическая индустрия:
             09.02.75 - Ступени Рейхстага.
             30.04.75 - В мае тридцать лет назад.
             19.01.81 - Автограф на Рейхстаге.
     Советская Россия:
             20.02.65 - Как кончаются войны.
             29.04 80 - Знамя Победы.
     Ростсельмашовец:.
             08.05.65 - Под свинцовым дождем.
             26.07.72 - Кузьма Гусев и Алексей Берест.
             05.05.74 - Вечная память
             13.05.74 - Память о героях вечна.
             20.05.75 - Именем Алексея Береста.
     Комсомольская Правда:
             30.05.64 - Знаменосцы.
             02.04.64 - Падение рейха.
             30.04.70 - Мы шли сюда четыре года.
             02.04.65 - Мне кажется порою.
             05.04.05 - Берест должен стать героем России.
     Советский патриот:
             02.09.75 - Я знаю их адреса.
             30.11.75 - Мы помним Береста.
     Молот:
             09.09.59 - Знамя победы.
             09.05.63 - Две весны.
             09.05.74 - Герою ростсельмашевцу.
             08.05.75 - Автографы Победы.
             22.04.05 - Историческая несправедливость. Дважды Герой и не Герой.
     Слава Севастополя:
             08.05.95 — Запомнил мир спасенный.
     Красное знамя:
             16.07.75 - Солдатская судьба.
             12.05.91 - Одиссея Алексея Береста.
     Флаг Родины:
             21.02.85 - От Москвы до Берлина.
             09.03.96 - «Берлинский Маринеску».
             07.05.99 - «Берлинский Маринеску».
             24.03.05 - Третий — нелишний.
     Утро выходного дня (Ростов-на-Дону):
             №35 95 - Правда о Бересте. Кто же был третьим?
     Красная Звезда:
             04.05.60 — Последний штурм.
             30.04.65 - Штурм Рейхстага.
             15.05.65 - Одни из первых.
             29.09.67 - Глазами участника и очевидца.
             02.04.74 - Сердце Алексея Береста.
             30.04.75 - Штурм Рейхстага.
     Тюменская Правда:
             09.05.60 - Как был взят Рейхстаг.
     Литературная газета:
             10.02.71 - Русский солдат Алексей Берест.
             09.04.80 - Лейтенант по фамилии Берест.
             01.05.85 - День Победы.
     Пионерская правда.
             27.04.65 - Ключи от Рейхстага.
             01.06.72 - Вечный салют.
     Знамя Победы:
             09.05.72 - Венец Победы.
    За горную технику: 24.01.68 - Полковник Берест.
     Прапор перемоги:
             24.05.75 - Встреча, которую ждали.
     Севастопольская Правда:
             07.05.98 - "Берлинский Маринеску".
     Неделя №47:
             1974г. - Фронтовики.
     Банк-Клиент №17:
             02.05.71 - В память о будущем герое России.
     Донецкий кряж:
             апрель 2008 - Народный герой, знаменосец Победы.

Кинофильмы

     Битва за Берлин, пятая серия.
     Освобождение, киноэпопея, 1985г.
     Алексей Берест, 1995г.
     Судьба Алексея Береста,2005г.

Телепередачи

     Герой штурма Рейхстага, Ростов-на-Дону, 30.04.75.
     Сердце, отданное людям, Ростов-на-Дону, 26.05.72.

     В заключении этого раздела подведем итог перечисления сведений о публикациях и кинотеледокументах о Народном Герое Алексее Прокофьевиче Бересте. Этот далеко не полный перечень сведений о Бересте взят из книги "Берлинский Маринеску" С.П.Горбачева (Ростиздат, 2005г.) и дополнен автором. Внем содержится список наименований: 28 книг, а с учетом их переиздания — 36; 12 журналов; 26 газет с 85 статьями о нем; четыре кинофильма; две только ростовские телепередачи. Кроме того, читатели могут ознакомиться с десятками сайтов о штурме Рейхстага и водружении на нем Знамени Победы в интернете, но не все в них соответствует исторической правде. Будьте внимательны, особенно о времени водружения Знамени Победы на Рейхстаге. Верно: на крыше —3 часа ночи 1 мая 1945 года и на куполе — днем 2 мая 1945 года.
    Перечисляя указанные сведения, мы хотели подтвердить, что РОСТОВЧАНИН АЛЕКСЕЙ ПРОКОФЬЕВИЧ БЕРЕСТ ЗАСЛУЖЕННО НОСИТ ПОЧЕТНОЕ ИМЯ НАРОДНОГО ГЕРОЯ. Ход за Президентом Российской Федерации ПРИСВОИТЬ БЕРЕСТУ посмертно ЗВАНИЕ ГЕРОЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. Президент Украины в 2005 году ему присвоил посмертно звание Героя Украины, как украинцу по национальности. Он станет героем двух стран: на Украине родился, а в России жил. И это будет справедливо, так как подвиги он, За¬щитник Отечества, совершал в Великую Отечественную войну, когда наши страны были единым Советским Союзом.
     ВОЕВАЛ ГЕРОЙСКИ И В МИРНОЕ ВРЕМЯ ПОГИБ ГЕРОЙСКИ!

Заключение

     Ответим себе на вопрос, как и где увековечено имя Береста? Прежде всего, это в народной благодарной памяти. Вот уже более 60-ти лет непрерывно пишутся о нем книги, в журналах и газетах печатаются статьи, особен¬но к Дням Победы, создаются кинофильмы и показываются телепередачи.
     В интервью газете «Донецкий кряж» в апреле 2008 года Ирина Алексеевна Берест на вопрос корреспондента А. Дмитриевского: «Хранят ли ростовчане память о вашем отце?», ответила: «Улицу назвали сразу, но это громко сказано — городские власти переименовали бывший Шиферный переулок, хотя рабочие предлагали, чтобы его именем называлась Металлургическая улица. К 55-й годовщине Победы именем Алексея Береста стала называться 7-я школа (это в поселке Александровка. Примеч. авт.). Несколько раз в его память проводились соревнования по борьбе. Рабочие сталелитейного цеха к 35-летию Победы стали инициаторами открытия памятника моему отцу на территории завода «Ростсельмаш». И памятник был установлен. А недавно в том доме, из которого его хоронили, жильцы, в основном пенсионеры, сами собрали деньги и открыли мемориальную доску (выделено авт.), третью по счету в городе. Не так давно в Доме офицеров была встреча с выпускниками военного училища, курсанты подходили и просили: «Можно потрогать Звезду Героя? Говорят, что если хозяину не пришлось носить ее, то прикосновение к ней приносит удачу...». Вот так украинская награда работает в России» (выделено авт.). Российская Золотая Звезда нашего Героя будет работать лучше».
     Дополним информацию И.А. Берест. Две из трех мемориальных досок, установленных в Ростове-на-Дону, открыты в 2005 и 2007 годах, в том числе одна — на Российской улице. На мемориальном комплексе ростовчан, погибших в Великой Отечественной войне, есть имя Береста. На кладбище, в поселке Александровке, где он похоронен, имеется его скромный бюст. Возможно, в будущем власти Ростова-на-Дону наберутся смелости и перенесут его прах на братское городское кладбище, конечно же, по воле родственников.
     В селе Покровском, где жил и работал Алексей Прокофьевич Берест в 1952-1953 годах, его именем названа площадь и есть музей. В администрацию села Синявского внесено предложение о присвоении наименования «имени Береста» сельскому клубу культуры, который он обеспечивал кино¬фильмами, и где произошли драматические события в его жизни.
     Ежегодно 4 ноября, в день смерти Алексея, его памятные места посещают жители и возлагают цветы, а в ростовской школе №7 и в школе села Покровского проводятся траурные митинги. Это День Памяти Береста. Он его заслужил.
     Ходатайства о присвоении лейтенанту А.П. Бересту звания Героя Советского Союза (Героя России) идут потоком с 1946 года, после того как этих званий были удостоены его подчиненные по водружению Знамени Победы: Егоров и Кантария. Представление на присвоение звания Героя Советского Союза Бересту рассматривалось в августе 1946 года и на уровне Командующего 3 ударной отклонено. Он награжден был орденом Красного Знамени. Обидно то, что для ущемления Береста в этой награде объективных причин не существовало тогда и не существует сейчас. Нет в Центральном архиве Министерства обороны на этот счет таких документов! Это констатирует автор — работник этого архива во время написания книги. Число таких ходатайств по настоящее время перевалило далеко за 300! Учет их ведет музей Береста на «Ростcельмаше». И с каждым годом число этих просьб будет увеличиваться, с большим наплывом ко Дню Победы.
     Параллельно с работой над книгой о Бересте автор также ходатайствовал о присвоении ему посмертно звания Героя Российской Федерации. Точнее — готовил документы для доклада их «высокими должностными лицами» Президенту Российской Федерации». Таких ходатайств за 2008-2009 го¬ды по разным инстанциям было шесть, но пока безуспешно.
     Мы надеемся, что те, кому будет послана эта документальная книга, доведут ее смысл до Президента Российской Федерации, а им будет принято правильное, исторически справедливое решение о посмертном присвоении заместителю командира батальона по политической части лейтенанту Алексею Прокофьевичу Бересту высокого звания Героя Российской Федерации за водружение Знамени Победы над Рейхстагом, за его штурм, бой внутри него и парламентерство с немецким гарнизоном в подземном бункере Рейхстага. И везде он был впереди, на главных ролях.
     Вот и подошел к завершению наш рассказ о жизни Алексея Прокофьевича Береста, построенный только на архивных документах и перекрестным образом проверенных автором и подтвержденных временем источниках.
     В приложении публикуем выписку из Истории 2-й воздушной армии «о Последнем вылете на Берлин» 1-го мая 1945 года в 12-13 часов в парадном строю из 22 самолетов летчиков 1-го гвардейского истребительного авиаполка и сбросе в районе Рейхстага Знамени с надписью «ПОБЕДА» командиром этого полка гвардии майором Малиновским И.А. и второго знамени — с надписью «ДА ЗДРАВСТВУЕТ 1-е МАЯ». Его сбросил командир эскадрильи Герой Советского Союза гвардии капитан Новоселов. В течение всего полета беспрерывное «УРА» и поздравления неслись с каждого самолета по радио в эфир. Летчики выражали свой восторг и радовались скорой победе. Радовались ЗНАМЕНИ ПОБЕДЫ, уже развевавшимся на крыше Рейхстага и водруженном БЕРЕСТОМ, ЕГОРОВЫМ и КАНТАРИЕЙ ночью 1-го мая 1945 года.

---

СПРАВКА
О ТОМ, ЧТО ЗАПИСАНО В ШКОЛЬНЫХ УЧЕБНИКАХ ПО ИСТОРИИ О ВОДРУЖЕНИИ ЗНАМЕНИ ПОБЕДЫ НАД РЕЙХСТАГОМ
(по данным учебников, продаваемых в августе 2009 г Московским «Домом книги»)
9-Й КЛАСС

     1. «К вечеру 30 апреля сержанты — русский М.А. Егоров и грузин М.В. Кантария водрузили Знамя Победы на куполе Рейхстага». О.В. Волобуев и др., История России XX век, 2005, 4-е изд., стр. 191. ("Правильно: «В 3-ем часу ночи 1 мая украинец лейтенант А.П. Берест...далее по тексту ...на крыше Рейхстага).
     2. «30 апреля 1945 года сержанты-разведчики М. Егоров и М. Кантария в 14.25 водрузили над куполом Рейхстага Знамя Победы». Д.А. Данилов и др., Российская история XX — начало XXI века, 2007, стр.258. (Не верные время и дата, нет главного участника — А.Береста, а также водружение было не на куполе, а на крыше Рейхстага)
     3.«30 апреля 1945 года бойцы 150-й стр. дивизии М.А. Егоров и М.В. Кантария водрузили над Рейхстагом Красное Знамя Победы». Д.А.Данилов и др., История России XX — начало XXI века, 2009, стр. 243. (Не верна дата и нет главного участника — А.П. Береста).

11-Й КЛАСС


     4. «29 апреля начались бои за Рейхстаг, а 30-го над Рейхстагом уже развивалось Знамя Победы». А.Ф. Киселев и др., История России XX — на¬ чало XXI века, 2007, стр. 153. (Не верна дата водружения).
     5. «1 мая над Рейхстагом советскими фронтовыми разведчиками бы¬ ло водружено Знамя Победы». В.А. Щербаков, История России XX — начало XXI века, 2007, стр. 252. (Надо уточнить «1 мая над Рейхстагом замполитом батальо¬ на и полковыми разведчиками было водружено Знамя Победы).
     6. «30 апреля в своём бункере покончил жизнь самоубийством А. Гитлер. На следующий день над зданием Рейхстага развивалось Красное Знамя». М.Л. Алексашкина, Новейшая история 2007, стр. 136. (Без конкретики всё правильно).
     7. «30 апреля 1945 года на здании Рейхстага было водружено Крас¬ ное Знамя Победы». Н.В. Загладин, История России и мира XX — начало XXI века, 2008, 7-е изд., стр. 229. (Не верна дата).
     8. «30 апреля над поверженном Рейхстагом было водружено Знамя Победы». О.В. Волобуев и др., Россия и Мир, 2008, стр. 178. (Не верна дата).

     Правильно должно быть так: В 4-ом часу ночи 1 мая 1945 года замполитом ба¬тальона 756 стр. полка лейтенантом А.П. Берестом и разведчиками этого полка — сер¬жантами М.А. Егоровым и М.В. Кантарией на крыше Рейхстага было водружено Знамя Победы и перенесено на купол Рейхстага — 2 мая 1945 года.

Исследователь Ю.И.Галкин

---

Свидетельства подвига лейтенанта А.П.Береста и того, что водружение Знамени Победы над Рейхстагом происходило под его непосредственным руководством

     Документы:
     ВЫПИСКА ИЗ НАГРАДНОГО ЛИСТА: «Под его (Береста) руководством сержант Егоров и мл. сержант Кантария водрузили Знамя Победы над Рейхстагом. Достоин присвоения звания Героя Советского Союза». Пометка «Кр. Знамя 20.8» и чья-то роспись. Награждён орденом «Красного Знамени».Приказ войскам 3 ударной армии от 22.08.1946 №017. Вручён 3 сентября 1946 г. Временное удостоверение выписано с ошибкой - младшему лейтенанту (снижения в воинском звании у него не было...цамо. оп.681572, д. 830, л. 30) Наградной лист подписали: к-р 756 сп п-к Зинченко, к-р 150 сд г-м Шатилов, нач. политотдела 79 ск п-к Абашин, к-р 79 ск г-п Черевиченко. В наградном листе тоже ошибка в воинском звании - он младший лейтенант вместо лейтенант.
     ВЫПИСКА ИЗ ИСТОРИИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ 1939-1945 гг: «Рано утром 1 мая на фронтоне Рейхстага уже развивалось Красное знамя, вручённое командиру 150-й стрелковой дивизии Военным советом 3-й Ударной армии. Его водрузили разведчики 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии М.А. Егоров и М.В. Кантария во главе с заместителем командира батальона по политической части лейтенантом А.П. Берестом при поддержке автоматчиков роты Съянова. (10 т, стр. 341).
     ИЗ ДОНЕСЕНИЯ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 3 УД. АРМИИ В ПОЛИТУПРАВЛЕНИЕ 1 БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА: «Воины 1-йстрелковой роты мл. сержант Кантария Мельтон Варламович, сержант Егоров Михаил Алексеевич и заместитель командира батальона по политической части лейтенант Берест Алексей Прокофьевич с боем прорвались на купол -самую высокую точку рейхстага и водрузили на нём Знамя Победы», (цамо, ф. 233, оп. 2374, д. 71).
     ВЫПИСКА ИЗ «БОЕВОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЗНАМЕНИ»: «Отважные воины - коммунист лейтенант Берест, комсомолец сержант Егоров и беспартийный младший сержант Кантария, установили знамя над зданием германского парламента», (цамо, ф.32, оп.11289, д. 681, л. 189).
    
Сослуживцы, очевидцы, исследователи:
     ИЗ КНИГИ Ф.М. ЗИНЧЕНКО «ГЕРОИ ШТУРМА РЕЙХСТАГА»: «Приказ №1 военного коменданта Рейхстага полковника Ф.М. Зинченко: «Заместителю командира 1-го батальона по политической части лейтенанту Бересту возглавить выполнение боевой задачи по водружению знамени над Рейхстагом» (стр. 155). «Лейтенант Берест немедленно доложил, что приказ о водружении знамени выполнен. Я расцеловал героев и тут же доложил комдиву. - Передайте мои поздравления и благодарность участникам водружения знамени и немедленно представьте всех отличившихся при этом к награждению орденами», (стр. 161).
     ИЗ КНИГИ С.А. НЕУСТРОЕВА «ПУТЬ К РЕЙХСТАГУ»: «Я вызвал лейтенанта Береста и поручил ему возглавить знаменосцев и прихватить с собой Петра Щербину с группой автоматчиков...лишь поздно вечером знаменосцы при поддержки автоматчиков взобрались на крышу здания. Перед ними лежал поверженный Берлин...Берест, Кантария и Егоров трижды выстрелили, салютуя развернувшемуся знамени».
     ИЗ ПИСЬМА В.М. ШАТИЛОВА 14 МАЯ 1963 г. В ГАЗЕТУ «ПРАВДА»: «...Я убедительно прошу дополнить, чтобы было справедливо исторически...Гусев, Берест, Щербина, Пятницкий были первыми из первых и заслужили это почётное звание Героя».
     ИЗ ПИСЬМА С.А. НЕУСТРОЕВА БЕРЕСТУ, 1961 г.: «Алексей я трижды писал в ЦК, но пока безуспешно, но, тем не менее, я искренне хочу восстановить правду, и, в первую очередь, хочу видеть тебя Героем и вместе с тобой и Пятницкого».
     ИЗ ВЫСКАЗЫВАНИЙ НА СЪЁМКАХ ФИЛЬМА «ЗНАМЯ ПОБЕДЫ»: ЗИНЧЕНКО: «Я подозвал Егорова и Кантария. - Видите купол, вот там должно быть знамя». НЕУСТРОЕВ: «Чтобы было надёжно, решили послать Береста. Он доберётся обязательно - мощный, сильный, волевой. Если что случится с Кантрия, он доберётся...». КАНТАРИЯ: «Нам сказали знамя прикрепить к колонне. Через некоторое время была поставлена другая задача - Бересту, мне и Егорову пробираться на купол Рейхстага. Задача Береста - охранять Егорова и Кантария. Мы пробрались на крышу. Он до конца прошёл с нами».
     МНЕНИЕ СОТРУДНИКА МУЗЕЯ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ А.Н. ДЕМЕНТЬЕВА, ИССЛЕДОВАВШЕГО ИСТОРИЮ ВОДРУЖЕНИЯ ЗНАМЕНИ ПОБЕДЫ: «Моё личное мнение: когда присваивали звания Героя Советского Союза командирам трёх батальонов, командиру роты Съянову, Егорову и Кантария, в это ряду должно быть и имя Береста. По каким причинам не было присвоено звание Героя Советского Союза Бересту, нет документального подтверждения...Берест как никто из участников штурма Рейхстага заслуживает звания Героя Советского Союза» (Я это мнение и в настоящее время однозначно подтверждаю. Автор)
    

Обобщение произвёл
Ю.И.Галкин

     Ссылки по теме: ЮРИЙ ИВАНОВИЧ ГАЛКИН В ПОИСКАХ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАВДЫ.